— Ну что ж, милая, ваша проблема уже у всех на виду — почему же вы не пришли раньше?
— Я намеревалась выйти замуж за отца ребенка, но, похоже, сейчас это не получится.
Я не собиралась признаваться, что не хотела улаживать вопрос с усыновлением, поскольку мне было всего семнадцать, и я боялась, что власти уведомят о моей беременности родителей. Мама и так отчаянно пыталась вернуть меня домой — даже направила двоих из братьев в Лондон, чтобы они обратились в полицию насчёт моего возвращения. После разговора с полисменшами братья пришли ко мне. В полиции им сказали, что раз мне уже семнадцать, и у меня здесь есть крыша над головой, никто не имеет права заставлять меня вернуться домой. Братья сообщили мне об этом и потом сказали, что я всё равно должна вернуться с ними в Шотландию, потому что мама из-за меня так тревожится, что заболела. Я ответила им, что мой дом теперь в Лондоне. Что жизнь в Гриноке меня совсем не устраивает. Голос сотрудницы службы нравственной благотворительности пробудил меня от воспоминаний.
— Могу я встретиться и поговорить с отцом вашего ребёнка? — спросила сестра Вессон.
— Да.
— Как его зовут и где он живёт?
— Мэтт Брэдли. Он живет со мной.
— Что?! Вы приходите ко мне за помощью, продолжая жить во грехе?! Неужели ваши родители не научили вас, что такое хорошо, а что плохо?
— Мы хотели бы пожениться, но родители моего жениха не допустят этого, — всё это было заранее согласовано с Мэттом Брэдли.
— Вы хотели бы оставить ребёнка у себя?
— Я — да, хотела бы. Но Мэтт говорит, лучше отдать на усыновление.
— Для спасения души малыша это лучшее — не можете же вы воспитывать дитя, не будучи замужем — а я ничем не смогу помочь вам с усыновлением, пока вы не расстанетесь с его отцом.
— Вы что же, хотите, чтобы я ушла из собственного дома? Да, это небольшая квартирка на верхнем этаже, но мне она нравится.
— Отец ребёнка может выехать из этого жилья?
— Никаких шансов.
— Тогда уйти должны вы.
— Но я не хочу никуда переезжать. Да мне и некуда.
— Разве вы не можете вернуться к родителям?
— Совершенно невозможно. Они уже старенькие, и если узнают о моём положении, для них это будет ужасным ударом.
— Они верующие люди?
— Они оба католики.
— Ничего страшного, милая! Ваша семья — тоже христиане, и вы можете радоваться по крайней мере тому, что вы не ирландка![37]
— Я родилась в Гриноке, но все мои бабушки и дедушки были ирландцами.
— У каждого есть свой крест, который надо нести.
