- Сестра моя, - мрачно сказал Эдди, и в голосе его лично я услышала предупреждение. Впрочем, не только я, если господин тоже вздрогнул. А вот рост Эдди достался уже от бабушки, той, которая по материнской линии, а невысоких ахайя не бывает. – Милли…
Вообще-то Милисента.
И даже Милисента Георгина Августа Фредерика Иоланта Годдард. На кой одному человеку такая куча имен, матушка мне честно пыталась объяснить.
Про честь там родовую.
Предков.
Славу… в общем, я слушала. Пыталась. А то ведь к чему матушку огорчать? Ей вон и Эдди хватает, которого папенька мой однажды в дом привел и сказал: мол, сын и наследник, стало быть, воспитывай. Матушка… думаю, к тому времени она изрядно утратила иллюзий о счастливой совместной жизни, а потому лишь кивнула и принялась за дело. Оно-то, конечно, воспитать мальчишку, который первый десяток лет жизни своей провел в орочьем племени, дело такое… сложное. Но матушка справилась.
Как-то.
- Позвольте представится, - гость снова поклонился, как-то хитро ножкой мазнувши, отчего сразу стало понятно: воспитанный засранец. – Чарльз Диксон.
- Чарли, стало быть, - кивнул Эдди, буравя этого Диксона недобрым взглядом. И ноздри широкого носа раздулись, втягивая запах.
А пахло от гостя…
Хорошо пахло. Не навозом, потом и прочим, чем тут пахнет по обыкновению, и даже не цветочками, как от Беттиных шлюшек, а… в общем, хорошо.
- Чарльз, если позволите, - гость положил руки на спинку стула. – Третий граф Невелл…
Если он думал, что мы тут восхитимся, то это зря.
Мы с Эдди переглянулись, и братец пожал плечами. Мол, случается с людьми и такое. А что, в нашем захолустье кого только не встретишь. Так что графом больше, графом меньше.
- И чего надо? – спросил Эдди, вовсе теряя терпение.
Это уже у него от огненных дэвов, с которыми спутался кто-то из совсем уж дальних предков, и Эдди напрочь отрицал этакое родство, но я матушке с её способностями кровь разглядеть, верила. А то, раздражался братец легко.
И порой вовсе впадал в ярость.
Правда, сам он утверждал, что ярость эта – от бабки, которая происходила из прибрежников, а те славились неукротимостью нрава в бою… ну, сложная у него родословная, что уж тут.
- Надо… - Графчик присел на стул, осторожно так, будто ожидая от этого стула пакости какой. К слову, не зря. Помнится, той неделей этим самым стулом Эдди оглушил Кривого Пью, решившего, что, раз он знает с какой стороны за ружье браться, то теперь он в городе самый главный. Стул от того развалился, а чинил его Эдди сам.
