- Я знаю, - произнесла Леонсия и с надеждой спросила: - У тебя есть брат или сестра? Я бы с ними была не прочь познакомиться. – Елена покачала головой.
- Удачи тебе, - сказала она Леонсии под конец. Я лишь добавил, что, возможно, мы возьмем медовый отпуск на неделю, так, чтобы она не удивлялась в понедельник, если это подтвердит шеф. На этом мы попрощались.
Я тут же попросил Машу продиктовать имена и номера тех, кто звонил мне по фону в последние два дня. Я боялся неизвестных номеров, хотя СБ скорее нагрянули бы домой с визитом, нежели бы стали уточнять что-либо по фону. Ничего интересного и требующего срочного внимания я не обнаружил и чуть успокоился, подумав, что чувство свободы у Маши приняло странное выражение. Личный ИИ не должен отвечать за хозяина и решать важность разговора, но в данном случае это сохраняло мне время и не отвлекало. В конце списка я обнаружил маму.
- Ты почему не отвечаешь на звонки и вообще позабыл свою дорогую мамочку, - набросилась она на меня, когда я решил таки ей позвонить.
Я попытался отшутиться, что у меня полно работы. На мой вопрос, что там с химиотерапией, она сказала, что дело движется, и ей обещают улучшения. Но это они всегда горазды говорить.
- А это твоя новая пассия? - поинтересовалась она, увидев Елену, заваривавшую чай на кухне.
- Ее зовут Элеонора, - сказал я, после чего две женщины завязали знакомство.
- Не ждите ежегодной лотерее, - сказала мама. – Если у вас все так серьезно, то плюньте на налог и отправляйтесь в службу зачатия как можно раньше. Элеонора, повлияйте на него. Я вижу, вы зрелая женщина, а не эти малолетки, с кем он обычно связывался. Мне уже 45 лет, и я рискую никогда не стать бабушкой.
Я закатил глаза, но Елена сказала, что подумает над предложением. Я не знал, сколько лет ей, может быть, ее возраст был не намного меньше маминого. Это не имело никакого значения.
Когда голограмма мамы исчезла, я в шутку поинтересовался, говорила ли она серьезно о ребенке. Она ответила, что она в детородном возрасте и если решится на это, но только сама, а не используя искусственное оплодотворение в пробирке. Затем Елена сказала мне, что ей не нравится мамина щитовидка. Каким образом она это увидела, я понять не мог. Лишь сказал, что врачи обещают, что после химиотерапии все нормализуется. Она покачала головой и какое-то время молчала, а потом вдруг заметила, что раз уж она выбрала имя Элеонора, то теперь пришло самое время легализовать себя.
