— Договорились, — усердно закивала девочка, будто и впрямь самым заветным её желанием было, на радость тётушке, сей момент округлиться как колобок.
— Тогда, не откладывая в долгий ящик, прямо сейчас и отправимся на рынок за самой наилучшей, откормленной курочкой. Вот только шляпку подходящую выберу, не выходить же на люди в чём попало, — с этими словами она выдвинула один из ящиков комода, битком набитого шляпами.
Следует сказать, что тётушка Тереза держала шляпный салон и товар на продажу изготавливала сама. Фирменная вывеска над входом в лавку извещала о том, что «ШЛЯПНЫЙ САЛОН ТЁТУШКИ ТЕРЕЗЫ ОСНОВАН В 1900 ГОДУ». И мать, и бабушка её тоже были шляпницами, и звали обеих Терезами.
В годы лишений и тягот — а таковые, к сожалению, выдавались в истории улицы Гараи — у лавки тётушки Терезы собирался окрестный люд для увеселения, и минутами радости обитатели квартала были обязаны именно ей. Дело в том, что она каждый божий день — повторяем: даже в самые трудные годы — выгуливала вокруг рынка своё очередное творение. Даже дряхлые старики из числа исконных обитателей улицы не упомнят случая, чтоб мастерица два раза подряд появилась в одном и том же шедевре шляпного искусства. Шляпы составляли исключение. Что же касалось прочих деталей одежды, то они не отличались разнообразием. Тётушка Тереза из года в год — а по мнению некоторых очевидцев, и вовсе целыми десятилетиями — носила всё те же башмаки без каблука и со шнуровкой, прямую серую юбку и свободную блузку, поверх которой надевалась серая кофта на пуговицах. Если погода того требовала, наряд, естественно, дополнялся широченным старомодным зонтом в серую полоску. Зато шляпы её были незабываемы…
Чтоб не скучать, пока тётя перебирает шляпы, Дорка вышла на балкон: помнится, там она оставила свою флейту. Флейта действительно нашлась, и Дорка тотчас приникла к ней губами. Две вещи она любила больше всего на свете: глазированные сырки и свою флейту. Любви к последней не могли воспрепятствовать даже суровые одёргивания тётушки Терезы: «Флейта у тебя прямо к губам приросла!» Или: «Доротея, погибели моей добиваешься?..» Впрочем, об этом мы уже говорили, так что не стоит повторяться. Однако сейчас — может, в связи с воспоминаниями о предательском бегстве циркового наездника — тётушка ни слова не промолвила, и Дорка без помех сыграла от начала до конца мелодию песни, выученную на последнем уроке музыки.
Куку шечкапе сенкусво юзаводит,
