— О, нет, нет, господин Фебер, — воскликнул офицер, увидев купюры гитлеровских марок.
Рудольф Стой, словно не замечая восхищения проверяющего, приоткрыл и ящичек чемодана, в котором лежали золотые, вещи.
— Мы люди коммерческие, а без денег и коммерции нет, — сказал Стой.
— О да, я вашу фирму знаю, — проговорил офицер уважительным тоном. — Кстати, вам необходимо иметь оружие, ведь вы везете такие ценности.
— Без оружия я и в путь не выехал бы.
— Да, это правильно, господин Фебер! Вам всегда надо иметь оружие, особенно здесь, в Чехословакии, — угодливо говорил офицер. На прощание он пожал Рудольфу руку, извинился и ушел в другой вагон.
Партизаны почувствовали усталость. Они по очереди дремали, не выпуская с поля зрения купе, в котором лежала сумка с минами.
Поезд прибыл в Остраву под вечер. В чистом небе засверкали звезды. Пассажиры забирали свои чемоданы и выходили из вагона. Вначале вышли солдаты, а затем Ястребан взял сумку и вышел на перрон. За ним последовал Рудольф Стой. Партизаны прошли мимо вокзала и вышли на привокзальную площадь. Их никто не останавливал. Ястребан шел впереди, а комиссар, теперь уже Ганс Фебер, в сотне метров позади — так, чтобы не потерять Франца из виду.
Дверь дома, в котором проживал Шурляк, была заперта. Так было условлено, и Рудольф Стой знал об этом.
Ястребан зашел во двор, посмотрел на подоконник. В правом углу он увидел вазон кактуса. Это был условный знак подпольщиков, означающий, что все в порядке, можно заходить.
Ястребан ключом открыл входную дверь. Зашли в дом. Здесь было темно, однако тепло и уютно.
Ястребан вынес сумку с минами и спрятал во дворе, а когда зашел в дом, Рудольф Стой сказал ему:
— Время сейчас — золото, начнем сразу же. Сообщите Кураху и Гошеку, чтобы сейчас же прибыли ко мне.
Когда Ястребан ушел, Рудольф Стой прилег на диван. Он думал, как лучше провести запланированные остравские боевые и разведывательные операции, кого привлечь к выполнению этих неотложных задач.
Будучи по натуре человеком предусмотрительным, аккуратным и точным, Стой обдумывал каждый свой шаг, любое действие.
В дверь кто-то постучал. Рудольф Стой на некоторое мгновение застыл в ожидании. Рука по привычке потянулась к пистолету. Стук повторился. Кто-то выстукивал в дверь условленные знаки: ту… тук-тук! Тук… тук-тук.
«Кто-то из своих», — подумал комиссар. И действительно, это был Гошек.
Рудольф открыл защелку двери. Гошек перешагнул порог, быстро прикрыл за собой дверь и отрапортовал:
