О предстоящем прыжке мы старались не думать, но мысли невольно возвращались к нему.
Согласитесь, не особенно приятно прыгать в черную бездну ночи. Мы старались держать себя в руках, подавляя невольный страх перед неизвестностью.
О предстоящей выброске все думали по-разному, но сходились в одном: от благополучного приземления будет зависеть и наш дальнейший успех.
Летим уже почти четыре часа. Высота две с половиной тысячи метров.
— Все еще Польша! — кричит пилот Филонов. Но через пятнадцать минут мы уже перелетаем границу.
Я поднял планшет, всматриваясь в карту. Вот обведенный красным карандашом кружочек — место нашей десантировки. А внизу уже плыли Бескиды.
Внезапно почти рядом с самолетом стали появляться огневые вспышки. Они сверкали впереди, внизу и сбоку. По нас бьют вражеские зенитки. Виктор Филонов лавирует между ними, бросая самолет из стороны в сторону. Мы то проваливаемся вниз, то снова взлетаем.
Небо стригут лезвия прожекторов. Они, казалось пронзают нас насквозь, но машина упорно борется, стремительно уходя от смерти.
Нас то и дело прижимает к бортам, швыряет в разные стороны. Каждый думает о том, что сейчас многое зависит от пилотов. Собственно, теперь они решают все.
Филонов таки вывел самолет из опасной зоны и продолжал полет к заданной цели. Когда все успокоилось, он передал штурвал второму пилоту, сам вышел к нам.
— Летим над Словакией, — сообщил он как ни в чем не бывало.
Мы с гордостью смотрели на этого стройного, голубоглазого отважного пилота, и к сердцу теплой волной приливало чувство благодарности к нему.
— Пролетаем Яблунковские горы, — добавил он, возвращаясь в летную кабину.
Внизу маячили лесистые возвышенности, белели снежные поляны, сверкали огоньки городов и сел.
Теперь мы уже недалеко от цели.
Вдруг глухо застучали пулеметы, и мимо нас пронеслись вихри трассирующих пуль. Навстречу мчались огненные стрелы вражеского истребителя.
Стрелок-радист застрочил из турели по врагу из крупнокалиберных пулеметов. Филонов снова сел за штурвал, самолет начал маневрировать, уходя от огня. Наша машина наклонилась вперед и стремительно пошла вниз. «Конец!» — промелькнуло в сознании каждого из нас. В душе похолодело, на лбу выступил пот. Но проходит секунда, вторая — и самолет круто взмывает вверх. Обстрел прекратился.
Ко мне подошел озабоченный Филонов.
— Теперь нас в покое не оставят. Придется выброситься раньше намеченной цели.
Он ласково поглядел в большие серые глаза Маши Дубининой, сидевшей рядом со мной. Может быть, на миг он представил те трудности, которые предстояло перенести этой молодой девушке. Казалось, летчик готов был прыгать вместе с нами.
