— Долго ждать? — спешит, спешит выказать Лукин рвение.
— С полчаса. Да вы проходите. Присядьте, отдохните. Чаю с дороги не желаете?
— Нет, — Шаров вдохнул марсианский воздух, затекающий в кабинку, тяжелый и несвежий. Отчетливо вспомнилось дело ныряющей лодки «Декабрист», в отсеках которой он провел месяц, прежде чем нашел немецкого шпиона. Настоящего, не выбитого. По выбитым вон Лукин специалист. Хватаешь человека, бьешь с упорством, и готов шпион, хоть английский, хоть японский. Гваделупские не требуются? Извольте приказать, мы мигом…
Кресла оказались зубоврачебные: массивные, с подголовниками, прикрытыми накрахмалеными чехлами. Он сел, вытянул ноги. Приемный зал был копией земного, но копией еще более тусклой, ношеной. Вдоль стен тянулись скамьи, а над ними — сальные полосы, следы голов. Пять лет преобразования Марса, а это — Главные ворота первопроходчиков. Даже единственные, если быть точным. Но излишняя точность — грубейшая ошибка, как говаривал учитель математики в далекие гимназические годы. И везде — в газете, выступлениях, рапортах и молитвах ворота назывались — Главными. Вверху, руками не достать — панно. Первый покоритель Марса в момент Подвига.
— Носом дышите, так богаче. А к запаху привыкните быстро, сами не заметите.
— Не моетесь вы здесь, что ли? — недовольно спросил Лукин, морща свой образцовый славянский нос.
— Нас сюда не мыться послали, молодой человек, а преобразовывать планету, — обиделся старичок. Лукин хотел было осадить Зарядина, подумаешь, третья категория, открыл даже рот, но не нашелся и только угрюмо посмотрел на санитарного ответственного.
— И каковы успехи преобразования? — разрядил обстановку Шаров.
— Стараемся, — неопределенно ответил Зарядин. Ему кресла не хватило, и он ходил вдоль стены со скамейкой. Пол — каменный, не протопчет. — Вы глубоко не дышите, легче, на полвдоха. Иначе голова закружится.
Время тянулось. Шаров покосился на чемоданчик, полпуда личных вещей, положенных уставом, здесь вес совсем ерундовый. Значит ли это, что можно было взять вещей больше? Какая разница. Где ж их взять-то? Достать книжку? Нет, никакого удовольствия читать здесь. И Лукина радовать не стоит, книжка не входила в список разрешенных.
Зарядин не просто ходил, он еще и посматривал на манометр у выхода. Наконец, старик объявил:
— Декомпрессия завершена!
Вот как. Спасибо. А мы бы не догадались.
Дверь грязно-серого цвета отошла вбок. Широкий коридор с невысоким потолком того же крысиного цвета, торная дорога Марса. Впрочем, они почти сразу свернули в боковой ход, поуже и почище. Но с охранниками. Еще пост, еще и еще. Никто не спрашивал паролей и документов. В лицо знали. Подготовились. Декомпрессия — штука полезная.
