– Ты хочешь со мной поужинать?
– Нет. Никаких ресторанов. Если Жак узнает, будет скандал.
Мы договорились встретиться у Порт-де-ля-Мюэтт, со стороны Булонского леса.
– Ты легко меня узнаешь по желтой розе в руке.
Я приехал на своей «феррари». Брижит уже ждала меня. Тепло одетая – было прохладно и дождливо, – она вышла из своей машины и села в мою.
– Итак, это случилось, – сказала она.
– Ты беременна?
– Уже больше месяца. Отъехав, я молча покатил в сторону леса.
– Никто не понимает моего страха материнства, – произнесла она. – Ни родители, ни друзья. Только с тобой я могу поговорить об этом.
Она повернулась ко мне, пристально посмотрела и спросила:
– Может быть, я чудовище?
– Потому что боишься иметь ребенка?
– Да, я люблю собак, кошек, мышей, голубей и боюсь детей.
После короткой паузы я спросил:
– Любишь ли ты себя? Я имею в виду, уважаешь ли себя?
Возникла опять пауза.
– Я считаю себя много лучше трех четвертей человечества.
– И ты не любишь мужчин? Я имею в виду их как человеческую породу?
– Я нахожу их жестокими… Самые великие из них – сплошь убожества. Я никогда не забуду, что спаситель Европы генерал Эйзенхауэр убил Розенбергов.
– Но ты любила Розенбергов.
– Потому что они стали жертвами. Я не была с ними знакома.
Она посмотрела на щиток моей «феррари».
– Сколько стоит твоя «феррари»?
– Около 150 000 франков.
– 150 000 и нет приемника. Тебя снова надули.
– Я заплатил только 15 тысяч.
– Она краденная?
– Нет. Реклама. Через неделю я участвую в авторалли с Барийо.
– Ты спятил. Я категорически запрещаю. Она засмеялась.
– Я забыла, что мы больше не женаты. Мы ехали вдоль озера.
– Останови, – попросила Брижит. Она подошла к озеру, по глади которого пробежала зыбь. Вытащила из габардинового плаща хлебные крошки и бросила уткам.
Я остался за рулем.
18 июня Брижит вышла замуж за Жака Шаррье в Лувесьене.
11 января 1960 года она родила мальчика – Николя.
16
Страну, травмированную двумя непопулярными войнами, возглавил де Голль. Предложенные им изменения в Конституции были утверждены на референдуме. Беспокойство людей по другую сторону Средиземного моря превратилось в страх, а протесты – в открытый бунт. Поговаривали о рейде алжирских парашютистов на Париж. Аэродромы Орли и Бурже были блокированы танками. Чрезвычайное заседание правительства продолжалось три дня.
А на Елисейских полях перед закрытыми дверями «Колизе» собралось человек девятьсот. Это была не казарма, а самый современный кинотеатр Парижа. Среди других в толпе я заметил Одри Хепберн и ее мужа Мела Феррера. Они спросили, не началась ли у нас революция? В руках у них были приглашения на премьеру моего фильма «Опасные связи».
