Это оказался не Дувр, а Штутгарт. Но так как все случилось за несколько недель до капитуляции немцев, военнопленным он пробыл недолго.
Рауль Леви принадлежал к ныне исчезнувшей расе продюсеров-авантюристов, любивших кино и знавших в этом толк. Коли у него не было денег на съемку дорогого фильма, он блефовал, как в покере. На сей раз у него оказались такие козыри, как молодой сценарист Роже Вадим и его жена Брижит Бардо. Он поручил мне написать роль для Брижит и самому снять фильм. У него были права на экранизацию романа «Маленькие гении» племянника крупного французского адвоката Мориса Гарсона. Сюжет был настолько неинтересным, что я не сумел написать по нему ничего хорошего. Немного огорченный, я отправился в Рим с Брижит обсудить с одним продюсером очень важный для нее проект. Так, по крайней мере, ей сказала ее импресарио Ольга Хорстиг. Я давно знал, что у итальянцев всегда все очень важно.
Мы поселились в том самом отеле, в котором жили год назад. Ничего там не изменилось, но мы оба уже не пылали страстью друг к другу. Успехи Брижит не имели отношения к деградации наших чувств. Популярность не изменила ее. Ее беспокоило отсутствие у меня былого огня, и она уже не отворачивалась, когда читала страстное желание в глазах других мужчин. Подчас она прижималась ко мне и с каким-то отчаянием смотрела в глаза. Испытывая страх и боль перед опасностью того, что могло произойти. Я знал, о чем она думает: «Держи меня крепче. Не дай мне влюбиться в другого. Я не хочу этого. Лучше умереть». Она снова страдала оттого, что хотела все большего и как можно скорее.
Тем не менее я любил ее. Она была мне женой, дочерью, возлюбленной. Но я был не в состоянии дать ей то, что она хотела: ее Грааль.
Однажды мы находились в «Каза дель Корсо». Я смотрел, как она танцует. Брижит выглядела ослепительно, вся так и лучилась, исторгая невероятную чувственность, присущую женщине, животному, творению искусства. А я вспоминал царственную малышку Брижит в студии Уолкера, встававшую на пуанты, делавшую пируэты, прыжки. Она пробыла на площадке два часа. И тут я вспомнил историю девушки, жившей с тремя братьями и убившей одного из них. Меня поразило тогда не убийство, а личность юной преступницы. Ее поведение перед судом присяжных, ее ответы адвокатам и судьям. Это походило на просветление.
Я решил предложить этот сюжет для картины с Брижит, попросил бумагу и на десяти страничках написал краткое содержание будущего фильма.
