Да и что за сокровища? Слова, смешные при свете дня.
Когда последние пятнышки снега истаяли, я прекратил попытки основать партию спасателей. Пустой номер. Разве водки дармовой наобещать? Не поверят, докторский оклад известен.
Мотоцикл трещал громко, истерично. Я обрадовался — вернулся учитель, и с меня спросу нет. Рано радовался — это был другой мотоцикл. С коляской. Почта приехала.
Сегодня почтальонша не стучала — ломилась в дверь конторы.
Я окликнул ее. Она метнулась ко мне, как рязанская княгиня, но я был ближе и мягче земли.
— …Гонится! Гонится! — только и смогла выговорить она.
Пока я вел ее к медпункту, цепкие пальцы почтальонши промяли мое плечо до кости. Синяки жди.
Стены, занавески на окнах и валериановые капли успокоили ее. Она села на табурет.
— Кто гонится? — наконец, спросил я.
— Он… Волк… Я ехала, вижу, у развилки стоит над чем-то… терзает… я газу прибавила, а он за мной… стелется… Еле оторвалась.
— Спокойно, спокойно, — уговаривал я ее и себя. Глупый поросенок в соломенном домике. Почтальонша не волк, почтальоншу можно пустить. Выгнать потом трудно.
Я развел спирт водой и, как есть, теплым и противным, дал почтальонше. Та в три глотка выпила наркомовскую дозу, занюхала косточкой.
Несколько минут мы сидели молча.
— Я обратно не поеду, — твердо и трезво объявила после раздумья почтальонша. — Пусть за мной приезжают.
— Кто?
— Хоть кто. На машине. Охранник есть на почте, с ружьем, пусть и приезжает.
— Чудесно. Письмо ему напишем, или телеграмму отобьем?
— Чего? — лицо расслабилось, вышло из фокуса. Не какой-нибудь спирт, а медицинский. Ректификат.
— Того, уважаемая. Телефона-то в деревне нету. Как покрали провода во второй раз, так и нету, — я говорил от имени всех обиженных селян. Приезжают городские, режут провода и загоняют скупщикам краденого. А у совхоза денег на новые нет. Вас когда хватятся?
— Меня? Ах, да. У меня два отгула, не скоро.
— Давайте, я вас отвезу.
— Отвезете? Вы? — она подозрительно вглядывалась в мое лицо. Скоро начнет насчет глаз, ушей и зубов справляться.
— Сядем, и газанем. Я топор прихвачу.
— Ну, нет. Мне детей поднимать.
— Тогда одолжите мотоцикл, и я сам съезжу в район. На почту, в милицию.
— Мой мотоцикл?
— Да. Я ведь, в некотором роде, зам председателя. Почти
местная власть, — чистая правда. Зампред отделения союза переселенцев.
Она поколебалась, но доверие докторскому халату пересилило. Или ей было наплевать.
— Берите, — она протянула ключ. — Но как же… Он ведь на дороге?
