Черная охота [Стражник] | страница 6

Пройдя мимо разбросанных домов, она уверенно вывела их на заросший дрянью двор.

— Сюда! Вот он!

Олег Муратов лежал посреди двора, подложив руки под голову, словно решил поспать.

— Разберемся, — Петров прикоснулся к его шее.

Тепленький, живой. Ватку с нашатырем — к носу. Веки дрогнули, поднялись.

— Лежи, лежи, — Петров вытащил из сумки шприц, содрал пластиковую упаковку, набрал два кубика кофеина.

— Ты здесь один? А где остальные?

— В подполе, — Муратов сел, поддерживаемый Аллой. — Они вниз спустились, а мне стало плохо и… Нет, не помню.

Значит, в подполе. Ладно. Вернее, неладно.

Петров заглянул в избушку. Из проема посреди пола — ни звука. Подобрав ломик, он поспешил назад, во двор. Доски легко падали наземь, ставни раскрыты. И ломом — по стеклам!

Теперь в избе стало светло, солнечные квадраты пали на пол, устланный мелкой, тяжелой пылью.

— Видите? Следы Муратова, а те — Патуры и Седова.

— Получается, они до сих пор внизу? — дошло до Никиты.

— Получается. Лучше отойти к двери, — Петров выглянул наружу. — Алла, не найдете крепкой веревки?

— Где-то была. В избе Ситника, да, Олег? — но Муратов опять закрыл глаза. — Я сейчас, мигом!

Петров принюхался. Древесная гниль, пыль, рвота. Букетец.

— Держите, — вбежала Алла и остановилась, глядя на следы.

Петров попробовал веревку на разрыв. Прочная, выдержит. Он связал петлю, надел на себя, конец веревки отдал Никите:

— Следи по часам, через две минуты не вылезу — тащи.

Несколько глубоких вдохов и — вниз, быстро.

— Три, четыре, пять… — отсчитывал бесстрастный голос в голове. Лестница затрещала, но он уже стоял на земле. — Восемь… — свет из люка скудный, у ног валялся фонарик, он попробовал включить — бесполезно, иссякла батарея, — одиннадцать… — он шарил по полу, — пятнадцать, шестнадцать… — вот! Холод кожи не допускал и намека надежды, — двадцать два… — он подтащил тело к лестнице, перенес петлю на Михаила Седова, перепоясал его, рассмотрев-таки… тридцать семь… — и вверх!

Никита посмотрел на жадно дышавшего Петрова, потом — на веревку в своих руках. Стоя над люком, они медленно выбирали веревку. Алла вскрикнула, когда над полом показалась голова Михаила — синее лицо, широко раскрытый рот, язык меж зубов.

— Нет, выносить не стоит, положим у стены.

— А искусственное дыхание?

— Он мертв несколько часов. Трупные пятна, — Петров задрал рубаху Седова.

Второй раз он спускался без страховки, не без труда отыскал скорчившегося в углу Патуру, у лестницы задержался. Наверху скрипнул ставень, отраженное светлое пятно пронеслось полосой, в ушах зазвенело.