— Я всегда точно знаю адрес! — сказал и надавил на плечо Насти.
— Убирайся! — зло крикнула девушка и под напором отступила вглубь прихожей.
Сделав еще шаг вперед, Олег закрыл за собою дверь. Полоса света с площадки, освещавшая часть прихожей, пропала. Стало темно. В этой темноте голос парня прозвучал над ее ухом, словно удар по мозгам:
— Не надрывайся, дурная!
Сделав попытку во тьме открыть дверь, чтобы вытолкнуть Олега, она поняла, что ничего не получится. Он перехватил ее руку и сильно сжал. Пальцы у него были, как железные обручи. Сдавливали так, что останавливали приток крови, ее ладонь холодела. От боли и испуга Настя вскрикнула. Но боль с испугом вернули мозг к прошедшим событиям сегодняшнего дня. Ужас пробежал по его извилинам. И внезапно, что было трудно представить, этот ужас перешел в стадию отчаянного сопротивления. Чтобы не повторилось нечто подобное, как недавнее посещение ночного гостя с широким плоским лицом, она истошно закричала на всю квартиру:
— На помощь! Помогите! Воры! — Ударила Олега в грудь.
От неожиданности тот отпустил ее и отшатнулся. Она схватила ручку двери и дернула на себя, дверь подалась:
— На помощь! — прокричала в образовавшуюся щель. — Спасите! Убивают! — И попыталась проскочить в эту полосу света.
Но Олег резко захлопнул дверь обратно и выдернул пистолет. Настя захлебнулась собственным криком, когда в темноте ствол уперся ей в щеку и она уловила сильный запах пороха. Крик стал утихать. Настя помертвела.
— Чего визжишь, как резаная свинья? — враждебно спросил Олег. — Пока никто тебя не убивает. А будешь блажить — прикончу! Включи свет!
Дрожащими пальцами она нашла на стене выключатель, щелкнула. На потолке вспыхнула люстра, ярко осветив прихожую и двери в комнаты. Олег навис над нею, как коршун, и Настя вместе с запахом пороха уловила запах парня. Ужасный запах. В другой обстановке, может быть, он показался бы ей вполне терпимым. И она даже не обратила бы на него внимания. Но только не сейчас. Она была раздавлена им. Олег оторвал ствол от ее лица и кивком головы показал на двери ближней комнаты:
— Топай туда. И не визжи больше. Не поможет.
Включив свет в комнате, Настя вышла на середину, остановилась. Посуда майолика в шкафах, которая прежде притягивала ее и которой она всегда любовалась, сейчас не только не привлекла внимания, но осталась незамеченной вовсе. Мысли в голове роились. Но все были отрывистыми, неоконченными, взъерошенными, метались по извилинам взад-вперед, кверху тормашками, наперекосяк. Между ними одна внезапная мысль обожгла и задержалась. Душа ушла в пятки. Настя глянула ошарашенно, отступила ближе к черно-синему дивану, выдавила из себя:
