— Ты зря стараешься, — заметил опер. — Пепел, сажа — только в стирку.
— Не учи ученую! — огрызнулась Настя. — Без тебя знаю! Но как я в таком виде пойду по улице? Что соседи подумают и скажут?
— Ерунда, — заикаясь, хмыкнул опер. — Что-нибудь изобретем. У нас в машине полицейская шинель есть. Накинешь.
— Что это ты такой добренький?
— Но не могу же я с тобой такой грязной ехать сейчас в морг! А шинелька все скроет.
Вздрогнув, Настя растерянно попятилась, подумав, что речь шла о Млещенко:
— Как в морг? Ивана же в больницу повезли. Неужели умер по дороге?
— Успокойся, не о Млещенко речь, — сказал опер. — В морге ты посмотришь труп, который, возможно, был тем полуночным гостем в квартире.
Холодок пробежал у нее по спине. Передернув плечами, Насти выдохнула:
— Да я не разглядела его в темноте. Чего смотреть? Радость великая по моргам мотаться! Это не театр, поди.
— Не театр, — согласился опер. — Но проехать придется.
— Уже вечер наступил. На ночь глядя на покойников смотреть. Ночью приснятся.
— Ничего. Ты же не одна. А на ночь просто помолись, и ничто не приснится, уверяю тебя, — усмехнулся опер.
— Ты, наверно, по совместительству попом работаешь? Может, еще и грехи отпускаешь? — проворчала девушка.
— Кем только не приходится работать, — улыбнулся опер. — А за тобой что, грешки водятся? Давай, выкладывай, может, и отпущу.
— Ну да, ну да, ты отпустишь, — поежилась она. — Отрасти сначала бороду и в рясу обрядись, чтоб на попа походить.
— Не буду. Мне мой вид больше подходит, — ответил худощавый. — А вот тебя придется немного видоизменить. Сейчас я шинель принесу. — И он враскачку двинулся к полицейской машине.
Новая зябкая дрожь тронула тело Насти, когда она представила, как войдет в морг и как будет рассматривать труп. Ее всю сковало — так не хотелось ехать. Но куда денешься — придется. Оперативник принес полицейскую шинель и положил ей в машину на заднее сиденье, сказав:
— Завтра завезешь в полицию.
— Ладно уж. Заботливый какой. Спасибо. На безрыбье и рак рыба! — Села за руль.
— И я о том же. Поезжай за нашей машиной.
У морга она набросила на плечи шинель и за опером вошла внутрь. Ей показали труп Александра. Настя глянула и сразу отрицательно закрутила головой.
— Не спеши, — заикнулся оперативник. — Ты же говорила, что в темноте не разглядела, а тут сразу отрицаешь. Приглядись внимательней.
Глянув еще, Настя выдавила пересохшим горлом:
— Не он. Нет, нет. У того лицо было плоское и широкое. Я не разглядела черт лица, но узкое от широкого и плоского отличить могу.
