Появившись после того, как оперативники завершили работу, а за трупом пришла автомашина из морга, Млещенко имел вид человека, который не пришел еще в себя после глубокого перепоя. Лицо помятое, сморщенное, как мороженое яблоко. Глаза заплыли. Если раньше они превращались в щелки, когда он улыбался, то теперь сузились надолго. Длинноватый нос еще больше вытянулся на фоне помятой физиономии. Волосы засаленные, несколько дней немытые. Брюки и рубаха желали быть лучше. В первые минуты от увиденного он впал в транс, ничего не мог сказать и ни на один вопрос не мог ответить. Шаркал подошвами обуви по грязному мокрому полу, обрызгивая пепельной грязью штанины брюк. Хватался руками за обугленные части деревянных конструкций в доме, за остатки обгоревшей мебели и растерянно, по-песьи подвывал. Когда наконец начал понемножку соображать и что-то произносить, Акламин подошел с ним к трупу, отбросил с лица ткань, которой тот был укрыт, спросил:
— Кто это? Как он оказался в доме? Почему убит? Кем убит?
Смотря на Аристарха сквозь хмельной туман, Иван, скорее всего, ожидал от Акламина ответов на эти вопросы, чем сам готов был ответить на них. Скованно, глухо промычал:
— Я закрывал дом на ключ! Я сам закрывал двери на ключ! Никого в доме не было! Никого! Как этот вор проник внутрь? Это он поджег дом? — Млещенко округлил глаза, взгляд метался прежде всего по Аристарху и по следам от пожара, нежели по трупу.
Это не походило на притворство. Чтобы так притворяться, надо иметь талант актера. А у Ивана актерства хватило бы лишь на то, чтобы за сценой изображать гром или завывание ветра. Аристарх все-таки заставил его присмотрелся к трупу. Млещенко опустил глаза к полу, поморгал, судорожно сглотнул слюну и закивал. В глазах медленно стало проступать беспокойство. Оперативник ждал. А потом взгляд Ивана наполнился недоумением. Было очевидно, что Млещенко узнал, чей это труп. Возбужденно трезвея на глазах, Иван еще ничего не произносил, но мимикой лица уже пробовал отвечать на вопросы Аристарха. Однако одной мимики было недостаточно, и тогда Иван начал производить замысловатые движения руками, как бы связывая их с мимикой. Затем, набрав полные легкие воздуха, он внезапно замер и уставился в неулыбчивые глаза Акламина. Сделал паузу и выдохнул:
— Это он! Я же про него рассказывал! — После чего стал излишне торопливо тыкать пальцем в сторону трупа.
Теперь Аристарху пришлось напрячь мозг, ибо ответ Ивана поставил его в затруднительное положение. Что Млещенко имел в виду? Тем временем состояние перепоя у Ивана как ветром сдуло:
