Барханы там были большие,
Барханы нас просто душили
Текучим холодным песком,
Свистели бичи арбакешей
Над конским мокрым виском,
Визжал арбакеш, словно леший,
Гоня лошадей напролом.
И аспидный сумрак пустыни,
Который все стынет и стынет
И всё холодней и пустей, —
Возьмет да навстречу и вынет
Такой указатель путей,
Нельзя и придумать простей —
Из серых верблюжьих костей.
И вторя стенаньям шакальим,
Бежавшим все дале и дале,
Стонали пески голосами,
Какими, не знали мы сами,
И птицы ночные рыдали
Так жалко, что душу всю вынет,
Что ну ее к черту — пустыню!
Уже в темноте на барханах
Шатало коней, словно пьяных,
На гребнях, почти что у цели,
Ремни на упряжках летели,
И, стоя над краем обрыва,
Обрывками старых арканов
Чинили мы их торопливо,
И шли мы, в песке утопая,
И тьма издевалась тупая
То воем, то свистом, как ханы,
Терзавшие пленников тут, —
Казалось, что эти барханы
Нам снятся и, в сны завлекая,
В какие-то дебри ведут.
И вдруг мы проснулись, как дети,
Промчался пустынею ветер,
И лента огней золотых
