- А может, не хотел просыпаться? - вкрадчиво спросил кто-то из гаргар.
Кровь бросилась в голову Мариону. Его обвинили в трусости! Кто посмел спросить? Кто? Он шагнул вперед, оглядывая попятившихся воинов, спросил хрипло:
- Кто?
Враждебное молчание было ему ответом.
14. ВРЕМЯ ОБИД
Души предков, незримо витающие над домашним очагом, оскорбленные деянием потомка, покидают его, лишая защиты семью, и тогда вероломная судьба спешит обрушить на беззащитных людей все накопленное зло и для них наступает "время обид". Немногие выдерживают его.
Застава Мариона вернулась в город после полудня, а весть о ночной схватке с бродячей шайкой хазар гонец привез раньше - утром. При возвращении возле коновязи ближнего холма почерневший от горя Марион увидел трупы лошадей Золтана и Бурджана, пронзенные стрелами. Над ними уже кружились, громко каркая, вороны, на примятой траве еще виднелись бурые пятна засохшей крови. Шея жеребца Бурджана была пробита двумя стрелами, и над спутанной рыжей гривой остро торчали граненные наконечники.
Все большее число гаргаров склонялось к зороастрийской вере, ибо персы благосклонны к поклоняющимся Агуро-Мазде, а как учил Заратуштра, душа благочестивого погибшего непременно покидала тело, улетая в блаженное царство праведников. Труп же, покинутый душой, нечист и никоим образом не должен соприкасаться с чистыми стихиями: землей, водой, особенно - огнем. Поэтому к времени возвращения заставы гаргары - поклонники Агуро-Мазды успели соорудить в ущелье за северными воротами обрядовую башню, именуемую у персов дакмой - круглую, каменную, с углублением-колодцем на вершине, куда кладут раздетых донага покойников. Ночью возле дакмы соберутся чудовища - дэвы, почуявшие свежатину, радостно визжа, по-вороньи каркая, злобно урча, дэвы устроят себе пиршество. Страшно оказаться одинокому прохожему в глухую полночь возле башни, где пирует нечистая сила.
Далеко за северными воротами громким плачем встретили женщины изнуренных воинов заставы. Упали в густую дорожную пыль матери погибших гаргаров, разметав волосы, царапали лица, исступленно причитая:
- О великий Агуро-Мазда, о всемогущий Агуро-Мазда, прими душу Евагра, прими душу Менола в царство блаженных, в царство блаженных!..
Четверо рослых молчаливых атраванов-гаргаров торопливо приняли с лошадей трупы молодых воинов, завернутые в плащи, и, не дав матерям взглянуть на сыновей, бегом устремились к дакмам, спеша выполнить до темноты обряд освобождения душ, для чего нужно длительно перечислять достоинства погибших.
