В полдень Марион сменил дальнюю заставу. На вершине высокого обрывистого холма стоял, как и на ближней заставе, навес, но только прикрытый с севера огромным валуном, здесь были охапки травы, служащие постелью, пук факелов был прислонен к шесту. Марион заметил, что половина гаргар осталась с Золтаном, но ничего не сказал. Того, кто не желает рисковать, нельзя принудить к подвигу. Нерасседланных коней отвели к коновязи. Марион, привязывая жеребца, подумал, как изобильна была бы жизнь людей, если бы им удалось жить в мире. Ведь вот же еще на памяти Мариона привезли из Семендера первые седла в Дербент, и весь город сбежался смотреть на невиданный товар. Люди ахали, щупали, удивляясь человеческой выдумке, бессчетно просили купца оседлать коня и проехать и опять ахали в восхищении. А от албан хазары переняли умение строить каменные прочные жилища, научились изготавливать известковый раствор. А вот теперь Рогай, которого, кстати, надо бы уже проведать, уста-каменщик, строил в Семендере настоящие дворцы для тудуна и знатных и теперь волею судьбы воздвигает поперечную стену в Дербенте. Марион тяжело вздохнул. Ни единого упрека не высказал Рогай ему, но все-таки гадко на душе, словно он, пусть не по собственной охоте, предал хазарина. Разбогатеть бы да выкупить, но деньги всегда идут почему-то только к богачам, а у Мариона как было имущества на полдинара, так и осталось столько же.
Задумавшегося Мариона окликнули с холма. Когда он поднялся на вершину, гаргары сидели кружком в тени навеса на траве, посередине на войлоке лежали куски вяленого мяса, несколько лепешек и стояла глиняная чаша, наполненная темно-красным виноградным вином.
- Мы уже обошли чашей по кругу, - дружелюбно улыбаясь, сказал лысый, похлопав по изрядно опустевшему кожаному бурдюку, в котором булькнула жидкость. - Выпей, Марион, за благополучие детей своих... Я слыхал, что Геро кинжалом убил волка? Хао! Пусть вечен будет твой очаг!
Марион принял протянутую ему чашу. Вино было прохладное, сладковатое. Необычайно приятно выпить в жаркий полдень чашу легкого виноградного вина. Говорят, что купцы-византийцы привозили вино, изготовленное из пшеницы, очень хмельное и отвратительное на вкус. А еще говорят, что в Византии придумали какой-то "греческий огонь", который в хрупких горшках бросают на головы осаждающим, и горшки, разбиваясь, обливают воина жидким огнем, и тот сгорает, подобно факелу. Воистину, беспредельна изобретательность человеческая, направленная на выдумывание и полезного и ужасающего. А что будет через много-много весен, когда дети детей наших будут в том возрасте, в каком мы сейчас?
