— Ну-с, как наш пациент, Анечка? — пощипав кончики седоватых усов, залихватски закрученных кверху, словно у гусара, поинтересовался Виноградов.
— Просто замечательно, Владимир Никитич! — с придыханием произнесла Анечка, пожирая глазами своего кумира. — Он очнулся с полчаса назад.
Да, блин, деточка, вижу, что запала на старого профессора. Но ведь не обломится тебе ничего… Хотя, чего это я так опрометчиво сужу? Мало ли случаев, когда престарелые пердуны: профессора, да академики, молоденьких девчонок-медичек-ученичек с превеликим удовольствием пользуют? И женятся на них, бывало… И детей заводят, когда по всем понятиям уже в белые тапки наряжаться пора. Так что мне ли судить?
— Ну что, милейший… — Виноградов сделал паузу, ожидая, что я назовусь.
Интересно, что ему на мой счет успели наговорить?
— Старик, — произнес я. — Называйте меня Стариком, или товарищем Стариком, уважаемый Владимир Никитич.
— Ага! — отчего обрадовался Виноградов. — Вы здесь, так сказать, инкогнито?
— Можно и так сказать, — ответил я в тон старому профессору. Не такому старому, как ваш покорный слуга, но все-таки.
— Что ж мне остается только принять правила игры, — не стал спорить Виноградов. — А на мой счет, я гляжу, вас уже Анечка просветила, товарищ Старик?
— Да кто же вас не знает, товарищ Виноградов? — решил я подсластить ему «пилюлю». — Я был просто поражен, что мной занялись именно вы.
— Вам просто повезло, голубчик! — воскликнул Владимир Никитич. — Не наткнись я на вас во дворе… — слово в слово повторил он рассказ девушки. — И где вы так умудрились обморозиться, товарищ Старик? Такое ощущение, что вы босиком на льду в мороз несколько часов простояли.
— Двое суток, — прокаркал я. — Практически босиком по снегу… Мороз минус тридцать… Ноги ветошью пытался обматывать, но это не сильно помогло…
— И где же вас так угораздило? — заинтересовался Виноградов. — Весна…
— В Ура… в Рипейских горах дело было, — слегка приоткрыл я перед ним завесу тайны. — Большего, увы, сказать не могу — секретная информация!
— Понимаю, понимаю… — задумчиво произнес профессор, положив руку мне на грудь и слегка прикрыв глаза.
Я почувствовал, как от его руки разбегается по всему моему телу некая «вибрация», только не ярко-зеленого, цвета молодой листвы, как у Егорова, а насыщенно-лазурного, как у ленивой морской волны. Это он мне так текущий диагноз ставит? Если да, то у них до развития всякого диагностического медицинского оборудования типа томографов-кардиографов никогда дело не дойдет.
