И я согласен с А. Поляковским, что если идея войны окончательно овладеет мозгами человека, который у нас в России оказался у власти, то всем нам хана. Именно наши либералы и «западники», сотворившие в 1993 году выборное самодержавие, создали власть «верховного правителя», не ограниченную ни законом, ни парламентом, ни общественным мнением. По сути, и это страшно, наш президент сегодня имеет возможность реализовать все, что ему придет в голову, и что, как он считает, необходимо для сохранения традиционного суверенитета России. Как и предвидел Юрий Карякин, в условиях, когда нет политической силы, способной помешать «верховному правителю» нажать ядерную кнопку, судьба страны, всего человечества зависит от его морального инстинкта, от того, насколько в нем развита совесть. Я не ставлю под сомнение совесть Путина, но сам тот факт, что судьба страны и человечества зависит от судьбы «верховного правителя» России, вызывает у меня страх. Все же процитирую Юрия Карякина: «Бессовестность погубит, совесть спасет – и уже не только отдельного человека, нацию, а все человечество. Еще недавно, до „русской весны“ 2014 года многие интеллектуалы говорили: „Не страшно, что власть президента у нас никем и ничем не ограничена, ведь у нас не коммунизм. Президента окружают друзья-олигархи, у которых и деньги, и дети за границей. Они не дадут возможность Путину совершить нечто, что приведет к конфликту с Западом“. Ну и что? Розенберги на месте, а Россия за 5 лет сама, по собственной воле ввязалась в новую „холодную войну“ с Западом.
И к тому же А. Поляковский не учитывает еще одно существенное обстоятельство, которое подталкивает „верховного правителя“ России» к активному участию к различного рода конфликтам. Беда не только в том, что к войне без устали призывают «на каждом телевизионном углу покрытые жиром сладкой жизни пропагандисты, которым до сих пор удается одурманить людей, создать психоз и разжечь ненависть». Беда не только в том, что русский человек пассивен, по традиции не имеет своего голоса, боится собственного мнения, что он заморочен своей нищей или полунищей жизнью. Беда еще в том, о чем предупреждал еще А. Солженицын, что война, участие России в каких-либо конфликтах нужна самому этому замороченному жизнью русскому человеку. Она, эта война, напоминает ему о том, что все-таки что-то важное для достоинства русского человека осталось, что Россия способна кого-то напугать, что «с нами продолжают считаться». Драма состоит в том, что, только участвуя в международных конфликтах, Россия, которая ничего значимого не представляет из себя в экономическом смысле, может сохранить традиционную субъектность. Тут и власти польза, и народу польза: благодаря участию в различного рода конфликтах «верховный правитель» начинает снова ощущать себя значимой фигурой в международной политике. А народ возвращает себе ощущение значимости, державной мощи собственной России.
