Уже глубокая ночь. Красный автомобильчик плывёт за «кадиллаком», как дрессированный тюлень. Стрелки на моих часах показывают несуществующее время.
Пробегают рикши. Голые, худые люди-лошади с перьями в волосах несутся галопом, звякая колокольчиками на шее. Пытаются изобразить настоящих лошадей, чтобы угодить обнимающимся парочкам в повозках. На верхних этажах небоскрёбов загораются синие и красные драконы. Яркие огни реклам за стёклами машины дразнят и завлекают, мельтешат, как микробы под мощным микроскопом.
«Кадиллак» останавливается. Мы выходим и попадаем на аллею под вишнями. Она спускается вниз. Уильям срывает веточку, сначала подносит мне, потом сам доедает оставшиеся ягоды.
В конце аллеи открывается низкая дверь. Приходится наклонить голову, чтобы войти. Свет внутри — как в шторм на закате.
Две фарфоровые девушки в розовых шёлковых одеяниях, помахивая ресницами, как бабочки крыльями, подбежали к нам с медными тазами в руках, опустились на колени, стащили с нас ботинки и носки, омыли нам ноги, вытерли полотенцами и обули нас в ярко-красные туфли. Это было так неожиданно, что секунду я не сомневался: у меня украли ноги и приделали вместо них новые. Но Уильям меня успокоил:
— Здесь так принято. В Европе перед едой моют руки, а на Востоке — ноги. Я неспроста выбрал для вас этот ресторан. Экзотика экзотикой, но тут и кормят отменно. Всякой дрянью желудок можно и в Париже или Лондоне набить.
Сразу было видно, что Уильям Бук здесь частый гость. Ему кланялись. Перед ним расступались. Он еле успевал отвечать на искусственные фарфоровые улыбки посетителей и официантов.
— Знаете, почему они все улыбаются? — Уильям Бук таинственно взглянул на меня, когда метрдотель, похожий на китайского Наполеона, проводил нас к столику. — Каждый хочет показать, что у него есть клыки.
И сам продемонстрировал, для чего нужна широкая улыбка.
3
Уильям Бук вставил в левый глаз монокль, пробежал взглядом меню и со знанием дела заявил:
— Начнём с кобры. Изысканное, пикантное блюдо. Великое произведение способен создать только великий художник. Я имею в виду, что кулинарное искусство играет тут важнейшую роль. Кобру готовят вместе с ядом. При варке он нейтрализуется. Его смертоноснее лезвие не убивает, но ласкает, как девичий язычок. А запивать лучше всего вином из колибри. Кстати, вот и оно.
Пока Уильям нахваливал экзотическое яство, я придумал отговорку: к сожалению, у меня болит живот и лучше бы мне удовольствоваться… Ну, скажем, тарелкой рисовой каши и стаканом кислого молока.
