— Да, я хотел бы посетить прием в Австрийском посольстве, который сегодня вечером состоится. Граф Суворов, которого вы ко мне приставили намедни, тетушка, передал мне вчера приглашение и сказал, что будет меня сопровождать, — я в очередной раз поклонился.
— Хорошо, — Елизавета пожала плечами, — я не против. Тем более, что там весь свет соберется. Думаю, что это будет для тебя даже полезно. А что это за бумага?
— Это расчетный лист, — быстро проговорил я, но Елизавета уже взяла в руки ведомость. — Здесь перечислено все, что требуется, чтобы стеклодувную мастерскую запустить.
— И ты во всем этом разбираешься? — она немного удивленно посмотрела на меня.
— Да, некоторые пункты требуют дополнительного объяснения, но в целом мне все понятно. И я надеюсь, что вице-канцлер не будет возражать, если я испрошу эту сумму из своего содержания? — Д,Аламбер, который почти ничего не понимал, потому что не знал русского языка, видел, что мы разговариваем про его финансовую ведомость и навострил уши, пытаясь уловить знакомы слова.
— Я распоряжусь предоставить тебе эту сумму, — Елизавета кивнула и повернулась к двери. Ага, понятно, долг любящей тетушки выполнен, совесть успокоена, можно и к брошенным делам возвращаться, хотя, возможно, я не совсем к ней справедлив.
— Не стоит, тетушка, — до меня внезапно дошло, что она просто хочет мне дать эти деньги. Нет, так нельзя, мне нужно учиться, иначе я мало в чем преуспею. — Я возьму деньги из уже выделенного на меня содержания, — добавил я твердо.
— Хорошо, как знаешь, полагаю, что ты понимаешь, что делаешь. Оплату ведь тех лиц, что будут к твоему двору приставлены, тоже из твоего содержания будут удерживать, — Елизавета кивнула, и в этот момент дверь распахнулась и в комнату влетел Криббе, застегивающий на ходу камзол. Увидев Елизавету, он тут же склонился в глубоком поклоне.
— Ваше величество, я счастлив лицезреть вас, — пробормотал он по-немецки.
— Хм, — Елизавета буквально ощупала взглядом его ладную фигуру. — Проводите меня, фон Криббе. Я хочу кое-что у вас уточнить относительно вашего воспитанника, — и она вышла из комнаты, я же не сдержался и хмыкнул.
Криббе повернулся ко мне, осуждающе покачал головой и выскочил следом за Елизаветой, которую за дверьми ждала свита. Хорошо еще, что она всю свою кодлу ко мне в спальню не притащила. Слава богу, что все то, что я планировал у нее попросить, было озвучено и не встретило препятствий. Я пока не разобрался в границах дозволенного, но вроде бы палки не перегнул. И не так все страшно оказалось, как я себя накрутил. Теперь мне предстоял вечер в Австрийском посольстве, а завтра мы отправляемся в Москву. Надеюсь, что к моему возвращению Д,Аламбер с Ломоносовым уже что-то мне смогут показать. Кстати о Д,Аламбере. Повернувшись к притихшему французу, про которого почти забыл, я указал на лист.
