— Да уж, Сергей Васильевич, не умеешь ты говорить ясно и понятно, — Ушаков покачал головой, а я невольно вздрогнул, потому что Тайная канцелярия вызывала у меня вполне определенные ассоциации, которые радость почему-то не вызывали. — Я вот с ужасом представляю, что ты однажды по дурости попадешь ко мне в застенок. — Ну, нормальное такое заявление, это он сейчас угрожает Гагарину, или действительно сожаление выказывает? — Как же я дознание буду проводить, ежели ты своим словоблудием можешь запутать кого угодно. Вот не знаю, как у его высочества и Василия Ивановича, но во мне эти твои словесные кружева вызывают стойкое желание дать тебе в ухо. Сочувствую, ваше высочество. Вам ведь придется с Сергеем Васильевичем ежедневно общаться. Но в одном он прав, случилось некое происшествие, которое, полагаю, будет требовать вашего участия. К счастью, не моего. Я лишь хотел представить вам Суворова Василия Ивановича, которому я и поручил разобраться в этом инциденте. Но это я так, брюзжу по-стариковски. Уж простите, ваше высочество, старика.
— Что за инцидент? И что произошло с Лоуди? — я перевел взгляд на Суворова, который выглядел немного поадекватнее. — Мне может кто-нибудь внятно сказать, что произошло?
— Лоуди упал, его сбила с ног ваша кошка, — посмеиваясь, сообщил Суворов. — Он сломал ногу и теперь долго не сможет ни сам танцевать, ни вас мучить. Фон Криббе его сейчас успокаивает и организует отправку из дворца восвояси. Что касается инцидента: в общем, вашего Д,Аламбера и этого Ломоносова наши люди сегодня вынуждены были препроводить в темницу. В небольшом доме, который государыня недавно по вашей просьбе приобрела, эти двое вели себя безобразно: они шумели, а потом и вовсе устроили дуэль, а в их выкриках шедшему мимо этого дома патрулю почудились недозволенные речи, поэтому-то они и оказались у нас в Тайной канцелярии. Но оба молчат и не хотят ни в чем сознаваться. Поэтому Андрей Иванович испросил разрешения у государыни, чтобы привести вас, ваше высочество в дознавательскую, может быть, в вашем присутствии они заговорят. Тем более, что лично мне не верится, будто они замешаны в чем-то серьезном. Не хотелось бы переходить на более суровые методы дознания.
— Господи, ну как кто-то мог расслышать крамолу от Д,Аламбера, если он только по-французски говорит, да латынь знает? — я протер лицо. — Если вы меня оставите, господа, то я сумею собраться гораздо быстрее.
— Разумеется, ваше высочество, — Ушаков встал первым и весьма бодро пошел к двери. — Тем более, что я миссию свою выполнил, Суворова вам представил. Теперь можно и к государыне на доклад идти, пока Бестужев опять что-нибудь про меня не ляпнул. Хочет Алексей Петрович, ой как хочет скинуть меня да Шувалова на мое место поставить, — и Ушаков, покачав головой вышел за дверь, а следом за ним потянулись и остальные.
