— Румберг, отпусти его, — тихо приказал я, гладя, как молодой ученый подходит ближе. — Что вы от меня хотите услышать?
— Откуда вы взяли это определение? — нетерпеливо повторил парень.
— Я не знаю, ясно, не помню. Наверное, где-то услышал и почему-то принял за чуть ли не древнее изречение. Посмотрите на меня, мне в голову не придет проверять это определение на практике. И я понятия не имею, что вы там во дворе пытались нарисовать. Если только сами мне объясните, — я действительно плохо понимал, что он пытается изобразить. Кажется, что-то из гидродинамики, но больше в теоретическом ее аспекте, в то время как я был просто законченный практик. Нет, я сдавал когда-то эту лажу, но учил ее, чтобы тут же забыть, как кошмарный сон, даже все тетрадки в свое время с конспектами повыкидывал.
— Но… я не понимаю…
— Представляете, как мне живется? Вы только этого не понимаете, а я не понимаю почти ничего.
— Ваше высочество, этот лягушатник вам надоедает? — к нам быстрым шагом подошел Криббе.
— Нет, он уже уходит, — я вздохнул. — Как вас зовут, кто вы вообще такой?
— Жан Лерон Д, Аламбер, — он продолжал смотреть на меня. Мне же его имя почти ни о чем не говорило.
— Господин Д, Аламбер, просто считайте, что это аксиома. Для меня она не нуждается в доказательстве. Если вы хотите что-то доказать, то вперед, я вам мешать не буду. Можете даже свое имя этому открытию дать, если пожелаете, потому что я на него не претендую. А теперь извините меня, но я очень устал и хотел бы отдохнуть.
Слава Богу Корф уже снял комнаты, и слава Богу они были в наличие, поэтому я быстро поднялся к себе, чтобы снять уже тяжелый, насквозь пропитанный начавшим таять снегом плащ и сапоги, ноги в которых снова окоченели. Все эти дни я все время удивлялся тому, что все еще не заболел, даже ни одна сопля из носа не выскочила. Румберг уже без напоминания притащил горячей воды, куда я с удовольствием засунул ноги. Сидя за столом и прикрыв глаза, в ожидании уже осточертевшего бульона, испытывая полноценный кайф от того, что покалывающая боль в отходящих от холода ногах начала сменяться теплом, я думал о том, что вот оно счастье. При этом весьма саркастически усмехаясь про себя, потому что раньше для познания нирваны мне было необходимо гораздо больше, чем сунуть ноги в таз с горячей водой.
Я вообще был человеком сугубо урбанизированным. Для полноценного существования мне необходим был комфорт, который в современных мне условиях можно было создать легко, стоило лишь захотеть, да заработать на этот комфорт денег. Несмотря на то, что жил я последние годы в поселке, уровень комфортности там перевешивал городской: большие площади самого жилья, везде теплые полы, ванна с форсунками, чтобы эффект джакузи присутствовал, теплый удобный сортир с полочкой для телефона и умывальником, по полу шнырял робот-пылесос, а кофе-машина варила разные виды напитков, на выбор. И дом я рассчитывал строить себе огромный, уже даже проект готовил… М-да. Теперь вот я сижу в насквозь продуваемой комнате с горящим камином, имея ночную вазу под кроватью и верхом комфорта для меня будет являться отсутствие клопов. Все-таки человек странная скотина, ко всему приспосабливается.
