— Да.
— Потом мы опять предъявим эту фотографию, — пояснил Траслов. — Сейчас она нам служит только для опознания. — Он задал несколько предварительных вопросов, потом предложил Перри Мэйсону: — Можете начинать перекрестный допрос.
— Были ли отпечатки пальцев на той дубинке, которую вы обнаружили возле тела женщины? — спросил Мэйсон. — Или их не было?
— Отпечаток был.
— Вы его сфотографировали?
— Да.
— Вы взяли отпечатки пальцев ответчика?
— Да.
— Был ли тот отпечаток оставлен ответчиком?
— Нет.
— Был ли это отпечаток Сэма Лекстера, Фрэнка Оуфли или кого-то из слуг дома Лекстеров?
— Нет.
— Естественно, вы пытались опознать этот отпечаток?
— Естественно.
— И вы не смогли этого сделать?
— Совершенно верно.
— Раньше, в тот же вечер, вы были у Лекстеров, правда?
— Да, был.
— Вы там обнаружили тело Чарльза Эштона, привратника?
— Да.
— Тело лежало на постели в комнате Эштона?
— Да.
— Эштон был мертв, так? И смерть произошла в результате удушения веревкой, наброшенной ему на шею и крепко стянутой?
— Совершенно верно.
— И на кровати были видны кошачьи следы?
— Да, сэр.
— Попытались ли вы установить, оставлены эти следы до или после смерти Чарльза Эштона?
— Да.
— Когда же они были оставлены — до или после?
На лице Траслова появилось выражение удивления.
— После.
— Я думал, — сказал Траслов с нервным смешком, — что у нас тут чуть ли не драка будет, но теперь вижу, что все в порядке. Строго говоря, это не совсем перекрестный допрос, но у меня, конечно, нет возражений.
— Я хочу собрать все факты, — сказал Перри Мэйсон. Он повернулся к свидетелю: — Когда вы приехали в дом Лекстеров, Сэмюэля Лекстера там не было?
— Не было.
— Он появился позже?
— Совершенно верно.
— Его машина была повреждена, а правая рука ранена?
— Правильно.
— Но Фрэнк Оуфли был дома?
— Да, сэр.
— Где он находился, когда вы подъехали?
— Я не знаю, где он был тогда, потому что мы подъехали к гаражу, чтобы осмотреть машины. Но когда мы подъехали к основной террасе, на которой расположен дом, мы увидели, что какой-то человек копается в земле возле угла дома. Мы осветили его фонариками, и это оказался мистер Оуфли.
— Я закончил перекрестный допрос, — объявил Мэйсон.
— Думаю, мы окончательно установим corpus delicti[2], ваша честь. — Траслов выглядел несколько сбитым с толку.
Мэйсон откинулся на стуле с видом человека, которого совершенно не интересует дальнейшая процедура. Он не задавал вопросов, когда Траслов вызвал патологоанатома, а потом допросил свидетелей, которые опознали убитую и подтвердили, что они убеждены: предъявленная Трасловом дубинка — часть костыля Эштона или, по крайней мере, отпилена от точно такого же костыля. Траслов вызвал Бэбсона, краснодеревщика, который определенно опознал кусок костыля по нескольким царапинам и показал, что Эштон просил его проделать в костыле отверстие и обить замшей. Потом, через других свидетелей, Траслов выяснил ценность колтсдорфских бриллиантов и тот факт, что Питер Лекстер очень любил их и никогда с ними не расставался.
