Паук продолжал сидеть недвижимо в своём углу и не думал уходить.
— Максим, рядом ещё вход в пещеру, — обратила она его внимание.
Действительно, рядом был вход в другую пещеру, и он был свободен.
— Мы занимаем эту пещеру! — торжественно объявил Максим.
Её беглый осмотр навёл Максима на мысль, что, эта пещера, вероятнее всего, использовалась пограничниками соседней заставы в период ловли ими рыбы, идущей на нерест.
На это указывало костровище, оборудованное в центре пещеры, дрова, стол для разделки рыбы, сбитый из корабельных досок, несколько табуреток, кухонная утварь, и вымощенный из плоских камней настил, заваленный большим слоем сухой травы и укрытый куском выцветшей парусины, а также несколько старых одеял.
— Сейчас мы с тобой разожжём костёр, высушим одежду, и перекусим…
— Но у нас, Максим, нет даже спичек. А если есть, то они намокли. Не так ли?
— Нет, не всё так плохо, — рассмеялся он в ответ.
Максим сбросил сплеча вещмешок. Развязал узел и первым делом вынул из него свои мокрые хромовые сапоги.
Дуся, не удержавшись, хихикнула.
— Ну вот, подтверждение моих слов. Впрочем, из ваших сапог мы можем сварить кашу, как в той сказке про солдата и огниво. У нас есть огниво, или будем выбивать искры из камней?
Максим, не говоря ни слова, снова засунул руку в вещмешок и, к удивлению Дуси, извлёк оттуда толстый пластиковый пакет с запаянным верхом.
Затем большим охотничьим ножом вскрыл его.
В нём помимо рации и осветительных ракет, лежали спички, хлеб, беляши с мясом и другие продукты питания.
Связавшись по рации с Сергеевым, Максим проинформировал его, где они находятся, а также справился об обстановке на участке заставы. Оснований для беспокойства не было, застава жила обычной жизнью.
После чего он принялся разжигать костёр. Вскоре огонь затрещал в костровище, вверх поднялось желтовато-голубое пламя и осветило красивое лицо Дуси. Она сидела на крае настила, распустив длинные, мокрые волосы. Её мокрая одежда облегала потрясающие бедра и грудь.
Она вся светилась чистотой, невинностью и особой девичьей незащищенностью, от которой нет спасения мужским сердцам. Её красота пробудила у Максима самые смелые мужские фантазии.
— Я хочу, малыш, чтобы ты сняла с себя верхнюю одежду, — сказал он, посмотрев ей прямо в глаза. — Длинные ресницы Дуси мгновенно взмыли вверх, слегка подрагивая, а щёки залил пунцовый румянец.
Она посмотрела внимательно на него своими огромными серо-зелёными глазами, в них читалось смятение. — Её нужно всю просушить у костра, — добавил он к сказанному. — Ты же на это время укроешься парусиной…
