Дуся высунула из-под одеяла голову, и, укрывая плачущее лицо ладонями, посмотрела сквозь щели в пальцах на него.
— Клима и Виолетту ты забудешь как дурной сон в своей жизни, — продолжал Максим наращивать аргументацию. — Полагаю, что ты не веришь мне, но тогда обрати внимание на то, какими пожирающими глазами на тебя смотрят наши парни на заставе. — Да я и сам, если был бы на десяток лет моложе, то приударил за тобой, — неожиданно признался он ей. А так мне остаётся только завидовать им, — с непритворным сожалением добавил он к сказанному.
И как только он произнёс эти слова, одеяло мгновенно слетело с Дуси на пол, она вскочила на ноги, и, утерев слёзы на лице, обвила руками его шею, уткнувшись в неё шмыгающим мокрым носом.
Максим крепко прижал её к себе, и, поддавшись внутреннему порыву, стал целовать её солёные от слёз глаза.
— Девочка моя, прошу, поверь мне, что у тебя будет всё хорошо. У тебя есть мама, и есть я, и мы всегда будем рядом с тобой, потому как любим тебя…
Дуся безмолвно внимала его словам, слёзы по-прежнему продолжали течь градом по её щекам, но они уже не были так горьки…
Нет, она никогда не будет отвергнутой невестой. Она не будет ловить жалостливые взгляды, и выслушивать сочувственные слова своих подруг и, прежде всего, своей матери.
Важно то, что её любит Максим, это она точно знает, и этим она обязательно воспользуется. Что касается её самой, то она, в чём уже не сомневается, влюблена в него по уши. Возраст? Да, Максим старше её вдвое. Ну и пусть. Экая невидаль для девчонки со Средней Азии!
К тому же у неё по судьбе написано выйти замуж за избранника, который будет вдвое старше её, как у революционерки Дуси Ковальчук, чьим именем она была названа по воле своих родителей.
«Как корабль назовёшь, так он и поплывёт», — вспомнила она неожиданно фразу из детской книжки «Приключения капитана Врунгеля».
Клим… О боже! Красивое улыбающееся лицо Клима вдруг представилось ей так ясно, что её сердце мучительно сжалось. Как ты мог? Как ты мог сделать это?
Всю ночь Максим не смыкал глаз, его одолевали тревожные раздумья о случившемся, в которых он то ругал своего сына, то корил себя, и лишь под утро, не найдя ответа на вопрос что ему делать, он, измученный окончательно, заснул.
Разбудил его звонок дежурного по заставе в связи с поступившей шифрограммой. Возвратившись домой, он, сидя за завтраком, встретился взглядом с Дусей, который был полон растерянности, и тогда ему стало ясно, что нужно делать.
