льшая часть зала, казались полностью погруженными в этот мир фальши и смотрели на сцену с восторгом, куда более искренним, чем эмоции выступающих.
* * *
По окончании этого театра абсурда они втроем пили кофе без кофеина в одной из круглосуточных освещенных мягким светом кофеен. Даррен утопал в мягком кресле, пытаясь вернуть чувствительность спине. Вспоминая бурные — насколько это было возможно при такой наполненности зала — овации, он пришел к выводу о том, что а) он ничего не смыслит в искусстве; б) он страшный циник с пугающей неспособностью к эмпатии. Или просто остальные, не зная правды, верят тому, что видят потому, что ничего другого им не известно. А может, они пришли получить те эмоции, которых им самим не хватает, и были счастливы получить их, пусть даже в такой ужасной подаче.
Пол и Мэри так увлеченно обсуждали увиденное и услышанное, что ничего вокруг себя не замечали. Однако в какой-то момент мимо них прошла официантка и вернула их к жизни. Тогда они устремили вопрошающие взгляды на Даррена.
— Ну? Как тебе?
— Мне? — изначально Даррен планировал придерживаться политики, которая потенциально влекла за собой наименьшие потери, то есть во всем соглашаться и всему радоваться. Но сейчас вся это становилось уже просто невыносимым: все эти игры в ценителей высокого искусства, коим он не являлся, и походы в места, вызывающие у него только большую тоску. И он сдался:
— Это совсем плохо, что мне не понравилось?
Ему казалось, что земля вот-вот разверзнется и поглотит его. Или же он надеялся на это в надежде избежать таким образом более страшной участи.
— Тебе не понравилось? — почти шепотом.
— Да, все было как-то… неестественно.
— Что ж… о вкусах не спорят, — ответил Пол сдавленно, переглянулся с сестрой и, обернувшись снова к Даррену, изобразил подобие примирительной улыбки.
— Мне показалось, что было очень живо, — подхватила Мэри. — По-моему, актеры большие молодцы — так тонко передать настроение целого поколения…
Даррен попытался замаскировать смех кашлем. Получилось довольно фальшиво. Хотя, вряд ли более фальшиво, чем у сегодняшних выступающих. Настроение они уловили, с этим не поспоришь, но насчет подачи, да еще и тонкой, она явно загнула. Казалось, что это настроение за них уловил кто-то другой, рассказал об этом, а они записали его слова и попытались изобразить, нисколько не проживая это. Когда Даррен псевдопрочистил горло, на него с серьезными намерениями в упор смотрели две пары глаз.
