— Ты неважно выглядишь. Опять ничего не ешь? — спросил он без приветствия, лишь слегка коснувшись губами щеки Сони и обдав её ароматом сказочно дорогих духов.
— Ты всегда умел меня поддержать, — парировала Соня.
— Хватит уже к словам цепляться. Ты же знаешь, как я за тебя переживаю.
— Знаю. Как никто другой.
— Вот и отлично.
Он не намерен продолжать эту бессмысленную словесную перепалку с раздражённой женой, так как всё равно ничем не может ей помочь. Как здравомыслящий человек, Фёдор считал, что все заморочки Сони только в её голове. На самом же деле она живёт на всём готовом, и у неё совсем нет причин на что-то там жаловаться или быть чем-то недовольной.
Любая женщина на её месте летала бы от счастья. Но только не Соня, которая всё ищет каких-то несуществующих трудностей, борется с препятствиями, которые сама же для себя нафантазировала от скуки и теперь с ними не справляется. Так куда уж ему, рассудительному и расчётливому, понимать хитросплетения её беспокойной психики? Он даже пытаться не станет, пусть сама разбирается со своими надуманными проблемами.
— Скажи, что это неправда!
— Ты о чём?
— Ты знаешь!
— Уже доложили, — недовольно произнёс Фёдор.
Соня смотрела на него широко распахнутыми от изумления глазами и не верила. Не верила ни его словам, ни своим глазам. Нет, он не мог так с ней поступить. Не мог! Только не сейчас, когда на ней живого места нет от боли, а душа рвётся на части от горя! Только не сейчас, когда любое слово ранит, а любой взгляд уничтожает!
— Ты не мог! Ты не мог так со мной поступить. Особенно после того, что случилось.
— Хватит истерить! — разозлился Фёдор, повысив голос. — Ничего особенного и не случилось. Я должен был это сделать.
— Но зачем?! — ошеломлённая ответом Соня не спускала с мужа глаз.
— А затем: бей своих, чтобы чужие боялись!
— И твои враги, конечно, сразу же испугались, — Соня беспомощно опустилась на скамейку. — Да, конечно! Они очень испугались, раз ты даже умирающую от горя жену не пощадил.
— Вот только не надо преувеличивать! Никакая ты не умирающая. Вспомни сама: не успела прийти в себя от наркоза, как уже по палате скакала и ручкой мне в окно махала. Забыла? Не надо из меня монстра делать. И вообще, на заводе и в городе должны знать, что я одинаково справедлив со всеми, невзирая на личности. Человек пострадал, покалечился. И виновный должен быть наказан! Никто не будет теперь думать, что я тебя выгораживаю.
— Да разве я прошу, чтобы ты меня выгораживал?!.. Я представляю, как ты всех удивил на заводе. Да и в городе тоже, — задумчиво произнесла Соня, не слушая Фёдора. — Я это хорошо себе представляю… Хотя вряд ли они очень удивились. Твои враги, наверное, со смеха чуть не поумирали. Ещё бы: что может быть глупее, чем наказать без вины виноватую? Да ещё свою собственную жену! Ну да ладно. Что о них говорить — чужие люди… Но ведь ты ударил по мне! И как больно! А главное — метко! Конечно, промахнуться ты никак не мог. Ведь ты же самый близкий для меня человек.
