Она ненадолго замолчала.
Я не знал, что Ася живёт в общежитии, это была догадка, догадка, родившаяся из облака ольхового света окружающего всё то, что можно почуять, но нельзя увидеть. От Аси пахло старыми обоями, советской мебелью, общей кухней, душем, запахом двух-трёх девушек, которые были, наверное, соседками по комнате. Я чуял этот запах не носом, а сердцем. Сердце дышало этим ольховым туманом, отправляя узнанное не в разум, а сразу на язык.
— Что ты от меня хочешь? — спросила она, не двигаясь с места.
— Просто пообщаться. Ты разве меня не узнала?
— Узнала, и что из этого? Ты потрахаться хочешь или что?
Последние слова Ася сказала так обречённо и обыденно, что мне стало тоскливо. В эту же секунду мне захотелось, чтобы всё кончилось, вот всё то, что происходит сейчас. В одно мгновение весь радостный настрой, толкающий меня на свершения, выветрился. «Ты потрахаться хочешь или что?», как будто она знает меня, как будто мне нужно только это. Я глубоко вздохнул, посмотрел на Асю, как любящий человек на безнадёжно обречённую больную.
Развернувшись, Я ушёл в сторону пустыря. Молча и быстро.
Ася стояла на дороге, где на моё удивление не было машин. Пошёл сильный снег. Её образ скрылся за белой пеленой.
* * *
Дома воняло горелым кофе. Я зашёл на кухню, в раковине, залитая мыльной водой лежит медная турка. Я подошёл к окну, чтобы открыть форточку и скривился от вони. Сдержав несколько рвотных позывов, Я решился найти источник запаха. Заглянув под шкаф, в котором на кухне хранилась посуда, Я нашёл разрезанную вдоль брюха рыбу. Вываливающиеся из неё потроха смердели тухлятиной. Я снова схватился за рот и прокашлялся. Запах настолько резки и раздражающий, что вдыхать его носом невозможно. Я быстрее побежал к раковине втянуть запах горелого кофе.
— Светлый! — закричал Я. — Что за хрень?!
Тишина. Я мигом вышел из кухни и с хлопком открыл дверь Светловой комнаты. Он лежал на толстом белом ковре, который купил недавно, и наблюдал за потолком. Глаза его широко раскрыты, внимательно вглядываются в люстру, а на лбу красуется розовое, как шкура поросёнка пятно.
— Чувак! Какого хрена там валяется эта тухлятина? Откуда она вообще? — непонимание и злость наполняли мои слова.
Светлый глубоко вздохнул, закрыл глаза и повернулся на бок.
— Эй… — я легонько пнул его ногой по заднице.
— На рынке купил, — сухо ответил он.
— А посвежее рыбы не было? Я бы ухи сварил. И нахер ты её под шкаф зашвырнул? Вся кухня провоняла.
