Искусство жить (с)нами | страница 21
У Миру была особая позиция по отношению к своим японским корням: он их ненавидел. Он старался всячески перестать быть похожим на азиата. Перекрашивал волосы в светлый цвет, носил голубые линзы, всерьёз собирался сделать пластику по коррекции носа. Так же его больным местом было его имя. Он предпочитал, что бы его звали Томом, и везде, где он появлялся впервые, старался сделать так, чтобы новые люди запомнили его именно как Тома, а не как Миру Накаяма. Я сам считаю, что всё-таки это был его комплекс на почве детских переживаний и долгих бесед со своей матерью. Нина Ивановна была очень обижена на отца Миру, и всячески в разговорах старалось упрекнуть и унизить Юмиро и всех японцев в целом, отзываясь о них, как о мелочной и слабой нации. И это чувство ненависти передалось с молоком и Миру. Презирая Японию, Нина Ивановна всё же оставила сыну то имя и фамилию, под которым его зарегистрировал отец. Я думаю, что в глубине сердца Нина Ивановна продолжала любить Юмиро Накаяма и гордилась тем, что этот мужчина подарил ей столь прекрасного сына.
В этой книге Миру сам расскажет свою историю моим словом.
1
Отвращение, Жалость, Гордость
— Куда прёшь дебил! — услышал Я в след смачную ругань грузной старухи, переходящей улицу. — Понарожают уродов… — доносилось сзади, как нож в спину.
В этот летний день мне исполнилось девятнадцать лет. Руки мои крепко сжимали руль винтажного скутера Yamaha VINO и лихо закручивали газ. Ладони слегка вспотели. Ветер, резво хлеставший по щекам, тёплыми, дамскими пощёчинами наполнял ложной свежестью весь окружающий меня мир. Я смеялся, да так громко и дико, что временами сам думал: «Не сошёл ли Я случайно с ума». Но с ума Я не сошёл, поэтому останавливать поток бесплатного кайфа желания не было.
Интересно, завидуют ли мне люди, застрявшие в окаменелых московских пробках, когда видят, как Я счастлив, когда улыбаюсь, строю прохожим кривые рожи? Мне радостно видеть этот прекрасный солнечный день, ощущать кожей касание пыльного прохладного ветра, улавливать в глагочущей толпе обрывки кем-то сказанных фраз, мчась на скорости, читать надписи на ярких футболках. Всё это мне в сладость, всё это заряжает меня необъяснимой энергией существования большого города. В этот день Я хочу обнять весь мир, весь мир, который принадлежал только мне. На этом свете нет места страху, гневу или бедам, на этом свете только Я, только солнце, только смех и скутер у меня под задом.
