Еремей остановился и посмотрел на собак, одного из чёрных псов не было.
— А где монгола-бурят?
Собаки молча смотрели в сторону леса, оттуда послышался недалёкий лай. Псы залаяли своему сородичу в ответ и побежали в его сторону.
— Эй! Вы куда! Барбос! — закричал Еремей, но собаки не обращали на него внимания.
Страх остаться в тайге в одиночестве и без охраны, пересилил страх перед неизведанным, и Еремей недолго думая побежал вслед за собаками. Бежать пришлось быстро, но не долго, метров через двести, среди деревьев мелькнула чёрная шерсть бурята-монгольской собаки. Она что-то быстро откапывала под корнем большого дерева, когда к ней подбежали остальные собаки. После, в земле под большим корнем образовалась широкая дыра и в неё по очереди нырнули все три собаки. Еремей осторожно подошёл к дыре, и внимательно осмотрел её.
— Берлога что ли… — ели слышно прошептал он.
Приложив ухо ко входу в берлогу, он прислушался. Собачьего скулежа слышное не было, только ровное быстрое дыхание.
— Эй! — крикнул он в берлогу.
В ответ из берлоги послышался скупой лай.
Еремей бросил сумки на снег, встал на четвереньки и полез внутрь. Берлога начиналась между больших корней и уходила вглубь под дерево. Лаз был на удивление просторным, видно для большого медведя. Проползя метра три в кромешной темноте, Еремей уткнулся лицом в мягкую собачью шерсть. Пёс немного пододвинулся, и Еремей смог пролезть дальше. Поняв на ощупь, и то, что он находится в самой берлоги, он достал из-за пазухи коробок спичек и зажёг одну. Сама берлога была просторной вширь и достаточно высокой, в которой Еремей мог сидеть на полу и не упираться головой в потолок. Здесь было сухо и тепло, рыхлая земля, как термос, сохраняла жар собачьего дыханья и тела. На земляном полу лежали клочки медвежьей шерсти. Скорее всего, берлога была прошлогодней, а медведя, наверное, извели охотники. По крайней мере, Еремей на это очень надеялся. «Тем не менее, собаки сюда залезли первыми» — думал Еремей, — «а собака существо чуткое, и излишней опасности себя подвергать не будет».
Выбравшись наружу, мужчина затащил в берлогу сумки и закидал вход в берлогу хвойными ветками. Внутри берлоги он уложил одного пса так, чтобы он своею спиной прикрывал лаз, тот был не против. Достав из сумки спиртовку, Еремей зажёг её и наполнил своё укрытие светом. Разводить, пусть даже маленький костёр, в таком тесном подземном пространстве было опрометчиво, а спиртовка своим маленьким огоньком добавляла хоть и немного, но уюта.
