Андрюха ест уже третий бутерброд, это я не к тому, что считаю, сколько он там у меня ест, а к тому, что он постоянно голоден. Я обычно утром вообще ничего не ем — люблю чай сладкий с лимоном, и сегодня сижу — прихлебываю, а он за меня лопает — в этом есть свои плюсы — бабушка решит, что порубил все я, ей радость, а мне спокойствие. Она вообще за меня постоянно переживает страшно, по сути, она мне за мать. Мама умерла, когда я был еще совсем маленький. Но я её помню, помню, как она водила меня в детский сад. Это было осенью, под ногами расползались гнилые листья. Я вертел пальцами кольца на маминых пальцах. Было темно, холодно и тоскливо.
Отец же постоянно в морях и океанах, и получается, что бабуль мне и за отца. Что не всегда здорово.
Андрюха дожевал третий бутер, потянулся к четвертому, но тут же отдернул руку. Я как бы невзначай пододвинул ему тарелку.
— Так ты пойдешь сегодня в школу?
— Нет.
— А я иду. По математике контрольная.
— Угу.
В этом весь он. Лишнего слова из него не вытянешь. Порою он похож на дикого испуганного зверька.
Я уже проспал первый урок. Вчера хоть и напился, но голова не болела, впрочем, как обычно. Бухали мы у Эдвина на кухне. Вершиной нашего опьянения было тот момент, когда мы забрались на стол и решили выпить за милых дам. Милые дамы, впрочем, тоже уже были невменяемы. Шарили под столом руками, расстегивали ширинки. И вот стоим мы на столе, ширинки расстегнуты, и в этот самый момент возвращаются домой родители.
Я в пять минут собрал рюкзак, накидав туда ручек и тетрадей. Андрюха тем временем завладел какой-то там книжицей из книжного шкафа, в котором в тщательной подобранной цветовой гамме стояли полные собрания нечитанных никем произведений. Луч солнца сверкнул на золотом тиснении — конечно же, это был Достоевский. На вопросительный взгляд, я равнодушно кивнул:
— Конечно, бери.
Мы вышли из подъезда. Ударило солнце. Пожали друг другу руки и разошлись. Я в школу. Андрюха незнамо куда, но наверняка уж не домой — а ходить — слоняться по старому городу.
Он идет, опустив голову, погрузившись в себя, в руке черная книга.
Солнце распирает небо.
Путь в школу имеет две здравых траектории. Если использовать в качестве сравнения шахматные фигуры, то одна траектория — ход конем — шагаешь по Манто, доходишь до перекрестка с Дауканто, поворачиваешь направо, и уже видно красное типовое строение школы. Вторая средняя имени М. Кое-кого (Горького). Другая траектория — ход ферзем — по дворам наискосок, мимо немецких домиков, двух-трех этажных, из труб которых испаряются локально отопительные дрова. По дворам гуляют курицы. В детстве именно здесь меня ловили хулиганы и не раз отбирали кровный рубль в видео салон на фильм про ниндзю.
