— Звала-звала, — жёстко и уже не очень-то и пьяно заявил сосед. — Спускайся!
На заднем фоне послышались женские голоса, но тут Зинкин папенька опустил трубку на рычажки, зазвучали короткие гудки.
Сказать начистоту — идти в гости не хотелось. Ясно и понятно, что там мне сейчас никто рад не будет, но и не отказаться никак, тут всё по классике: «против кого дружить будем?». А дружить мы с Борисом Ефимовичем, чует сердце, будем против гостей тёти Софи. Не прийти в такой ситуации нельзя.
Я натянул джинсы и фланелевую рубаху, спустился прямо в тапочках и позвонил в дверь. Открыл Борис Ефимович, который едва-едва успел опередить поспешившую на звонок Зинку.
— Серёжа, проходи! Мы тебя уже заждались! — радушно поприветствовал он меня.
В глазах Зинки мелькнуло недоумение, и я взглядом показал ей на папеньку. Девчонка поджала губы, а тётя Софья и вовсе упёрла руки в бока. Точно выставила бы меня за дверь, просто не решилась перечить подвыпившему супругу.
Гости оказались уже знакомы: яркая и грудастая Римма, её невзрачный супруг Олег и худосочный отпрыск Максим.
— Проходи-проходи! — хлопнул меня по спине Борис Ефимович, когда я выдавил из себя нечто отдалённо схожее с приветствием. — Мы тут внезапный сабантуй решили устроить, а о тебе совсем позабыли. Непорядок! Ты ведь уже почти член семьи!
При этих словах тётенек откровенно передёрнуло, Нина захихикала, а Зинка немного даже покраснела. Никак не отреагировали на это замечание лишь Олег, который не спускал с меня внимательного взгляда умных глаз, да уткнувшийся в тарелку Максим.
Борис Ефимович тут же вынул из серванта хрустальную стопку и потянулся за бутылкой водки, и я попросил:
— Только чуть-чуть. Мне в институт с утра.
— До сих пор учишься? — поинтересовалась Римма, подпустив в голос удивления.
— Дорогая, — мягко улыбнулся Олег. — Сессии же ещё не было.
— И что с того? Далеко не все до неё дотягивают!
Тут тётя Софья принесла с кухни тарелку и столовые приборы, я положил себе запечённую куриную голень, а на вилку нацепил шпротину.
— Штрафную! — объявил Борис Ефимович, выпил со мной за компанию, тут же налил снова, на этот раз не обделив вниманием и остальных. Дамам коньячную настойку, мужчинам водку, детям газировку. Максим попал в разряд детей.
Вновь выпили, и я занялся куриной ногой, а Олег вытер губы салфеткой и спросил:
— Борис, у вас с приватизацией какая-то ясность уже появилась?
Зинкин папенька кивнул.
— Директор у руля останется, — сообщил он. — По реестру ему семнадцать процентов акций отошло, и он ещё у коллектива их со страшной силой выкупать взялся.
