На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД | страница 32

А то, что среди этих «разведчиков» оказался, к примеру, ни в чем не виновный писатель Сергей Колбасьев, никого из палачей не интересовало: ради карьеры чего не сделаешь.

Писатель Сергей Колбасъев. Тюремная фотография 1930-х годов

Видать, начальник контрразведывательного отдела УНКВД ЛО Яков Перельмутр в хамоватом подчиненном души не чаял: вот-вот с его благословения заблестят лейтенантские кубики на чоклинских петлицах. Сорвалось: как гром среди ясного неба прозвучал в конце 1937 года приказ об увольнении. Подкузьмили заграничные родственнички – дядюшка Лейба, бежавший от солдатчины в Америку в 1904 году, да тетушка Рахиль, жившая в Румынии. Как-никак, темные пятна в светлой биографии сержанта госбезопасности. К тому же в партию, как ни старался, а пролезть не сумел: числился Чоклин в сочувствующих и посему страстно заверял партийцев:

«Все мои усилия будут устремлены на то, чтобы своей активной и преданной работой в дальнейшем заслужить звание достойного члена ВКП(б)».

Но верный товарищ Перельмутр уволенного в беде не оставил: взял на внештатную работу. Тут приехал в Ленинград крупный чин из столицы – Михаил Иосифович Литвин. Объяснил уволенным беспартийным сотрудникам, что они «могут в силу изменившихся условий вернуться на работу в УГБ». Обрадовался Изя, настрочил рапорт на имя первого заместителя начальника Управления НКВД Шапиро-Дайховского:

«Прошу Вашего ходатайства о восстановлении меня в правах оперативного работника».

Пока читался рапорт, начальство поменялось: Ленинградское управление возглавил тот самый Литвин. Михаил Иосифович вместо рапорта подмахнул… постановление на арест Чоклина, которое услужливо принес на подпись верный товарищ Перельмутр. А допрашивал арестованного другой приятель – начальник отделения Аксельрод:

«Вопрос: Вам известно, за что вы арестованы?

Ответ: Да, мне следствием предъявлено обвинение в том, что я, являясь агентом иностранной разведки, вел шпионскую работу против СССР.

Вопрос: Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?

Ответ: Нет, здесь какое-то недоразумение. Я категорически заявляю, что являюсь советским патриотом и никогда никакой антисоветской работы не вел.

Вопрос: Никакого недоразумения нет, да и с “категорическими” заявлениями не спешите. Мы сейчас разберем ваш “советский патриотизм”. Кто ваш отец?

Ответ: Мой отец служащий.

Вопрос: Это обще и неточно. Отвечайте конкретней и правдивей.

Ответ: Мой отец до 1920 года был владельцем небольшой гостиницы, в 1920 году он был осужден на три или на пять лет за соучастие во взяточничестве и в 1928 году был под следствием по обвинению в должностных преступлениях…