— Кофе поставить?
— Не надо, — помотал он головой, — я сегодня уже столько его выпил!
— Я много разного про тебя слышала в эти годы, — защебетала она, присаживаясь напротив, — ты так скоропостижно ушел из комсомола — я долго не могла привыкнуть, что тебя нет! Ушел, не попрощавшись, по-английски!
— Я заходил — тебя не было.
— Помню-помню! Приезжаю с семинара, а на столе — увядшие розы и записка: «Я ушел. Соболев». — Ольга закурила, руки дрожали — нахлынули воспоминания. — Для меня твой уход до сих пор загадка. Тебя только избрали на новый срок, училище твое в городе на хорошем счету, Иван тебя хоть и не любил, но не трогал, а главное, Кира Игнатова включила в свой «резерв» — ты бы через год занял ее место!
Юра засмеялся и ласково обратился к ней:
— Ну, как ты не понимаешь, Оленька? Не тот я человек — «чужой среди своих»! Валерич, когда уходила, тоже включила меня в свой «резерв», а место ее заняла Буслаева! Не стал я инструктором обкома! И не был бы никогда секретарем горкома! И не буду никогда председателем инвестиционного фонда, потому что люди кругом гораздо понахрапистей, чем я!
— На Ивана намекаешь? — сразу догадалась она и горько улыбнулась. — Да, Иван своего не упустит, но и о других не забудет! Я никогда не понимала, как можно с ним враждовать?
— А я — как можно с ним дружить!
Ольга залилась легким румянцем. «Неужели Мишка прав насчет их связи?» — спросил себя Соболев.
— Может, выпьем? — предложила Маликова. — У меня есть виски.
— Не откажусь.
Она отправилась на кухню, а Юра — к книжным полкам. По книгам он судил о хозяине квартиры — это был для него своеобразный пароль, но на сей раз не книги привлекли его внимание, а фотография на полке, за стеклом. Море, пляж, Ольга в открытом купальнике стоит в обнимку с полуголым Иваном, а в ногах у них сидит на песке девочка лет семи — косички, вздернутый нос, прищурилась от солнца. Надпись внизу: «Сочи — 92».
— Виски прекрасно сочетается с пепси! — Ольга принесла на подносе фужеры и несколько бутербродов.
— Это Лиза? — показал он ей фотографию.
— Откуда ты знаешь? — опустилась она в кресло, едва не выронив поднос. — Соболев, ты меня пугаешь!
Они выпили, закусили, и Маликова рассказала все. Лиза на самом деле ей не дочь, а племянница. Сестра ее Светка, мать Лизы, сидит в тюрьме, и Ольге пришлось с трех лет воспитывать девочку.
— Из-за нее ушла из комсомола, — вздохнула она. — Лиза называет меня мамой, а я всем говорю, что она моя дочь. — Ольга закрыла лицо ладонями. — Вот и проворонила дочь! Уже вторую неделю ни ответа, ни привета!.. — Она пила неразведенное виски.
