Юра лежал на кровати в одежде и читал пьесы Гельдерода. Лариса влетела без стука.
— Я дозвонилась! Юрка, я дозвонилась! Два дня не слышала в трубке человеческого голоса — одни гудки!
— И что? — Соболев спрыгнул с кровати. — Дома?
— Кто? — не поняла Лариса.
— Ксюша?
Тренина покачала головой. Обратила внимание на незаправленную Мишкину кровать и уселась на нее, нежно поглаживая матрас. Эта нежность не ускользнула от Юры, и он сразу понял, почему Блюм явился среди ночи такой возбужденный. «Когда он только спит, этот дуралей?»
— Я звонила ее матери на работу. Она работает в туристическом бюро и сейчас находится в Испании с группой туристов. Прилетает завтра в восемь утра. Так что будем ждать в гости.
— А Буслаева не приехала? — почему-то спросил Юра.
Лариса покачала головой, она тоже хотела о чем-то спросить, но стеснялась.
— Миша вот-вот должен прибыть, — ответил он на не заданный ею вопрос.
— В десять часов дискотека, — напомнила она массовику-затейнику.
— Я думал, что в связи с последними событиями лагерь перейдет на карантин…
— Чтобы ты мог спокойно читать книжки и поплевывать в потолок? Ни фига! — Он ее не узнавал — всегда такая чуткая к нему, она сегодня дерзила. «Последствия бурной ночи!» — предположил Юра. — И вообще ты стал слишком много бездельничать! — заявила она. — Галка не зря наказывала следить за тобой!
— Следить? — переспросил Юра. — Она так и сказала?
— В переносном, разумеется, смысле. — Лариса принялась заправлять Мишкину кровать. — С завтрашнего дня будешь вставать со всеми вместе, делать зарядку…
— Петь у тебя в хоре, — продолжил Юра, — играть на виолончели у Эллы в оркестре… Что еще? Послушай, Лариса, я понимаю, что теперь я третий лишний, — он указал на Мишкину кровать, — но зачем же так сразу! Если мешаю, могу переселиться в гостевой коттедж. А завтра, например, ночевать в городе. Полагается мне хоть раз в месяц увольнительная?
— Завтра по программе «Вечер памяти Вертинского». — Лариса сникла, ей стало стыдно за свои слова.
— Перенеси на другой день. Мне необходимо завтра быть в городе.
— Хорошо, я поговорю с Эллой, мы что-нибудь переставим. — И, уходя, попросила: — Не сердись.
Дискотеки в лагере проводились на открытой площадке, и только дождь мог помешать девчонкам порезвиться вдоволь, а июнь выдался на редкость сухой и теплый для этих мест. Ди-джей Дима, первая скрипка в оркестре Эллы Валентиновны, сегодня был не в ударе, рассеян и вял — ставил подчас не те композиции, что объявлял, правда, девчонки воспринимали это как розыгрыш и отвечали взрывом смеха.
