В правую дверь помоста быстро входит комендант трибунала. Дверь остаётся открытой, и сквозь неё из соседнего зала слышен голос Кривощапа: «Суд удаляется на совещание».
КОМЕНДАНТ. Встать, суд идёт!
Холуденев ещё и не садился. Справа на помост входят Кривощап, два заседателя, секретарша. Все сразу садятся.
КРИВОЩАП (быстро, озабоченно). Судебное заседание военного трибунала считаю открытым. Подсудимый, отвечайте на вопросы. Фамилия, имя, отчество?
ХОЛУДЕНЕВ (мрачно). Холуденев.
КРИВОЩАП. Имя-отчество-год рождения?
ХОЛУДЕНЕВ. Всё записано сто раз.
КРИВОЩАП. Отводов к составу трибунала нет?
ХОЛУДЕНЕВ. Отвод защите. Не нужно мне…
КРИВОЩАП. Порядок раз и навсегда установлен, мы не можем судить беззащитного человека. Государство предоставляет вам квалифицированную защиту. Стороны! Прошу занять места. (Члену суда.) Читайте!
Косясь на подзащитного, защитник садится.
1-Й ЗАСЕДАТЕЛЬ (быстро бормочет, пропуская иные слова, выделяя громко и раздельно иногда важное, иногда неважное). «Утверждаю, начальник 2-го управления фронтовой контрразведки СМЕРШ Центральной группы войск генерал-майор… Обвинительное заключение по следственному делу номер… по обвинению Холуденева Андрея Степановича.
Органами фронтовой контрразведки СМЕРШ арестован и привлечён в качестве обвиняемого по настоящему делу… Расследованием установлено, что Холуденев, являясь офицером Красной армии, последнее воинское звание “капитан”, в должности командира сапёрной роты, вёл активную подрывную антисоветскую деятельность. Эта подрывная деятельность выражалась, как установлено показаниями парторга батальона Тырлыкова У. В. и замполита батальона Визгунова Г. М., прежде всего в том, что Холуденев совершенно пустил на самотёк партийно-политическую и массово-воспитательную работу во вверенном ему подразделении (следственное дело, листы 25, 26). Весной 1943 года своего заместителя по политической части старшего политрука Хухнобратова Холуденев обозвал оскорбительным прозвищем “дурак” и грозился “переломать ему ноги, если он будет проводить политбеседы не вовремя” (следственное дело, листы 45, 47, показания майора Хухнобратова). Тем самым Холуденев выявил свои злобно-террористические замыслы по отношению к партийному руководству. Обвиняемый открыто заявлял даже при солдатах, что “самая лучшая политбеседа — это крутая каша” (лист 74). В тех же немногих случаях, когда Холуденев не имел возможности уклониться от проведения политбесед, обвиняемый наполнял их извращённо-клеветнической трактовкой событий и безудержным восхвалением англо-американской военной помощи. Когда перед вступлением на территорию Германии политотдел дивизии поручил Холуденеву выступить на общем батальонном красноармейском собрании на тему: “Смерть за смерть и кровь за кровь”, Холуденев наотрез отказался и выявил своё звериное антисоветское нутро следующей фразой: “Немцы тоже люди” (лист 95).
