Короче говоря, будучи ангелом смерти, я понимаю мертвых. У них просто ужасное представление о времени. Впрочем, это не проблема. Но когда тебя вот так будит посреди ночи вполне себе живое, умеющее дышать существо, чьи ногти наверняка регулярно затачивают не где-нибудь, а в «Мире ножей», что-то есть в этом неправильное.
Я отмахивалась от рук, как мальчишка, попавший в гущу девчачьей драки. Потом уже махала в пустоте, потому что нарушительница моего покоя сбежала, чтобы перекопать мой шкаф. Зуб даю, в старших классах Куки выиграла в номинации «Самый подходящий человек для того, чтобы помереть сию секунду». Несмотря на непреодолимое желание использовать на ней свой убийственный взгляд, я никак не могла набраться храбрости открыть глаза. Даже сквозь закрытые веки просачивался резкий свет. У меня серьезные проблемы с потребляемой мощностью электричества.
- Чарли…
Опять двадцать пять. Может, я умерла. И сейчас плыву к свету, прямо как в фильмах.
- Я не шучу…
По ощущениям я не то чтобы плыла, но опыт подсказывал, что нельзя недооценивать время, выбранное для смерти.
- Серьезно, вставай уже.
Стиснув зубы, я изо вех сил постаралась задержаться на Земле. Нельзя… плыть… к свету.
- Ты хоть меня слышишь?
Теперь голос Куки звучал приглушенно, потому что она рылась в моих вещах. Ей повезло, что мои отточенные инстинкты не надрали ей зад. Не опрокинули на пол, побитую и сломленную. Стонущую от боли. И время от времени дергающуюся в агонии.
- Бога ради, Чарли!
Внезапно меня обступила тьма, когда что-то из одежды приземлилось мне на лицо. Что было совсем не кстати.
- И тебе ради бога, - еле слышно ответила я, спихивая с головы растущую стопку одежды. – Ты что творишь?
- Одеваю тебя.
- Я уже одета так, как надо одеваться в… - я бросила взгляд на мерцавшие цифры часов на тумбочке возле кровати, - … в чертовы два часа ночи. Ты серьезно?
- Серьезно. – Куки бросила мне что-то еще, но промазала, попала в лампу на тумбочке, и та упала. Абажур приземлился мне на ноги. – Надевай.
- Абажур?
Но Куки уже не было. Это странно. Она выскочила за дверь, бросив меня в зловещей тишине. Такой, от которой тяжелеют веки, дыхание становится ритмичным, глубоким, ровным.
- Чарли!
От ее визга меня едва удар не хватил, я подпрыгнула и чуть не свалилась с кровати. Господи, да у нее казенные легкие. Кричала ведь из своей квартиры, которая напротив моей.
- Ты и мертвого разбудишь! – проорала я в ответ. Потому что не очень-то у меня получается иметь дело с мертвыми в два часа ночи. А у кого, собственно, получается?
