Семейные тайны | страница 96
— О чём задумался, Алексей? — голос дяди вернул меня в реальный мир.
— Да о делах сыскных, — искать иное объяснение своей задумчивости я не стал. Да и нехорошо это, родственников обманывать.
— Филипп мне рассказывал, — кивнул дядя. — Кстати, брат, расскажи сыну, как ты от него сыскным азартом заразился, — глава рода Левских коротко хохотнул.
Я с интересом повернулся к отцу — надо же, что-то новенькое, а я пока и не знаю.
— Да я тут подумал и решил сам в Коломну съездить, — виновато улыбнулся отец. — Что-то не идёт у меня из головы эта твоя история про княгиню Бельскую... Вот и поговорю там с теми, с кем тебе беседовать не довелось.
— С кем же? — я заинтересовался по-настоящему.
— С градоначальником, например, — отец усмехнулся. — Когда в городе останавливается князь не из последних, да ещё и княгиня рожает, это вполне себе повод для визита к ним городского головы. Почтение засвидетельствовать, с прибавлением семейства поздравить...
— А и правда! — обрадовался я. На самом-то деле рад я был тому, что откопанная мной темноватая история зацепила отца и теперь он уж точно на моей стороне, но пусть отец считает, что я восхищён его затеей. Хотя да, это он здорово придумал. Вряд ли градоначальник вникал во все подробности, но его впечатления тут тоже лишними не станут.
— Кстати, дядя Андрей, — решил я ковать железо, пока горячо, — я бы с интересом глянул и официальные бумаги по рождению княжны Александры. Ты меня в Кремлёвский архив не пустишь?
— Вот как? — дядя внимательно на меня посмотрел и по-доброму усмехнулся. — Думаешь и там что углядеть выйдет?
— Выйдет, не выйдет, это дело десятое, — позволил себе усмехнуться и я. — Но посмотреть надо. Чтобы представлять себе событие со всех сторон.
— Хм, и то дело, — согласился дядя. — Хочешь и тут сыск учинить — я не против. Только чтобы по-тихому всё было и без губных. Не их это дело, а наше. А в архив я тебя допущу, раз уж так всё поворачивается...
[1] См. роман «Жизнь номер два»
Глава 17. Дела заводские
Я изо всех сил пытался сдержать восторг. Ну в самом же деле, неприлично бояричу прыгать от радости с сияющим лицом, невместно бросаться обнимать мастеров, и уж никак не годится прилюдно гладить с любовью бездушные железяки. Правду сказать, давалось мне это нелегко, потому что делать все эти непристойности очень и очень хотелось. В общем, со всем напряжением сил мне всё-таки удалось ограничиться улыбкой в пол-лица да шумным вздохом.