Вот эта Завитушка обежит все этажи и тогда уж ударяет в колокол: можно открывать! И директора открывают.
Сами-то учителя домой идут, а директор один в пустой школе ходит. Он ведь и уйти не может до захода солнца (как и положено директору). Вот ходит он и плачет и вместо детей смотрит на одни их следы: считалки всякие, записки… Стоит директор подле этого и горюет. Только одна ему радость: подобрать чью-то забытую сменку, отнести к себе…
Наконец воскликнул директор:
— Пусть! Если и по правде я такой страшный, то голос-то у меня все равно нормальный. Я свои лекции примусь в микрофон читать, а дети пусть на переменах слушают. Пусть они вообще не знают, что это я, а думают, что просто какой-то дядя.
А у директора на столе стоял микрофончик и соединялся с радионянями на всех этажах. Это сделано было на случай войны, если надо объявить тревогу. Что ни скажешь в микрофончик, слышно по всей школе. Вот директор и использовал это радио.
Как-то с утра, лишь только тронулась перемена, директор включил микрофончик и на всю школу в него объявил:
— Доброе утро, дети! Я дядя. Просто дядя. Я хочу вам рассказать про ловушечное мастерство.
И начал лекцию.
Какая тут тревога поднялась в педсовете! Какая беготня! Крик!
— Долой! — натыкались друг на друга учителя…
Которые послабее, зажали уши, попрятались под столы. Более крепкие побежали вниз, в директорский кабинет, да директор изнутри стулом заперся. Другие полезли вверх, радионяни ломать, да только они крепко привинчены…
Тут вошла Зауч и приказала:
— Звонок — немедля.
Завитушка бросилась да как даст звонок раньше времени! Директор и перестал читать: не имеет он права мешать проведению урока!
В наставшей тишине дети поплелись на урок. Остались без полперемены. Педсовет же спустился вниз и начал у директорского кабинета выламывать двери. Тогда директор взял и зарастил эти двери. Пустили двери корни, побеги, ветви, переплелись и соединились между собою намертво…
Ломились, ломились учителя, но отступили ни с чем.
— Ладно! — сказала Зауч. — Не хочет открываться — пускай же так и сидит там!
И заколотили снаружи дверь досками и еще покрасили сверху зеленой краской: чтоб и памяти о директоре не осталось.
— А как же быть с его радиочтением? — спросили учителя.
— И на это есть у нас средство, — сказала Зауч.
И отменила перемены в школе.
И стали дети учиться сразу пять уроков подряд, даже шесть: из перемен накапливался целый дополнительный урок, и Зауч из него сделала Заучев час.
