Велер сел на колени, аккуратно опустил растопыренные пальцы на крайнюю руну. Грустно улыбнулся и… произнёс непонятную фразу, от которой у Импера волосы встали дыбом.
Всё вокруг затопило нестерпимо ярким светом, уши заложило, тело стало словно бы невесомым. Импер чувствовал себя парящим в воздухе, устремившимся к сиянию, что тянуло к себе его сущность. Не было ни страха, ни грусти, только тяга к этому невыразимому свету, что являл собой всё.
Внезапно свет сжался в тугой ком энергии, сияние стало пульсировать. Импера перестало затягивать в источник всего сущего, он превратился в безмолвного наблюдателя. В свидетеля рождения и гибели десяти тысяч солнц. Вечность…
Продлилась мгновение. Его отбросило, ударило о стену. Вспышка чудовищной боли пронзила затылок, но прежде чем потерять сознание Импер увидел, неподвижно застывшего на коленях короля и словно бы обтекающий его тело свет. Затем восприятие выключилось.
* * *
Грубый шлепок по лицу заставил его глаза вновь открыться. Импер непонимающе уставился на склонившегося над ним Велера.
— Я открыл дверь. Импер, я сумел открыть эту чёртову дверь! Там сотни книг, тысячи! Импер, очнись! Следует немедленно поставить у входа охрану и приступить к изучению рукописей! Нельзя больше терять ни минуты, ты слышишь? Ты понимаешь, что мы только что сделали? Импер, там должен быть ключ к спасению! Импер!!!
С трудом возвращаясь к реальности, Импер медленно поднялся с пола, посмотрел на распахнутые двери в покои Предателя, на радующегося словно малое дитё короля. Вспомнил, зачем вообще сюда шёл:
— Солкис просил…
— Дай ему всё, что он хочет, — раздражённо отмахнулся от него Велер. — Пусть продолжает выполнять своё поручение. Мы не можем сейчас отвлекаться на подобные мелочи.
* * *
Он резко открыл глаза, непонимающе уставясь в потолок тёмной пещеры. Несколько минут полежал, прислушиваясь к размеренному капанью воды. Пахло сыростью и железом. Тело ломило от холода.
Сознание медленно возвращалось к изнеможённому гному. Он вспомнил кто он, вспомнил, куда направляется. Но как он оказался в этой пещере, почему лежит на каменном полуголый, и, самое главное, почему он здесь один-одинёшенек — этого он не знал. Но чувствовал, что это знание не принесёт ему облегчения…
Рвазар поёжился, от холодного жёсткого пола спина одеревенела, следовало скорее вставать и двигаться дальше. Кряхтя от натуги, он перевернулся на бок, подтянул к животу негнущиеся колени, вновь сменил позу, встав на карачки. Левая рука вляпалась в густую липкую жидкость, запах железа усилился.
