Один раз юноша, отправленный сообщить об очередном прибывшем госте, влетел в покои слишком резво, не постучав, и застал своего господина за весьма странным делом. Тот оживлённо ходил кругами по комнате, декларируя — что бы вы думали? — пророчества Мерхилека. Вот уж кого точно нельзя было назвать верующим, так это Кремня. Увидев обалдевшего от такого раскладу слугу, Кременькан впал в дикую ярость, пригрозив, что в следующий раз за подобную бестактность лишит молодого гнома его, тогда ещё целёхонькой, бороды.
Интерес Кременькана к Мерхилеку показался Велеру весьма подозрительным, поэтому он решил копнуть глубже и приказал расспросить на сей счёт других переживших нападение слуг, тем более что искать в сожжённых личных покоях ключи к разгадке было бессмысленно. Кроме магической книги, огонь не пощадил ничего.
Выяснилось, что погибший от рук религиозных фанатиков гном сам довольно активно скупал любые версии трудов Мерхилека, переписанных разными гномами. Особенно его интересовала последняя работа пророка, а именно «О проявленной и непроявленной сущности». Однажды он не поскупился отдать внушительную сумму гному, который утверждал, что его книга является первой копией с оригинала, написанного самим основоположником веры. Слуг это несколько удивило, но гномы низкого происхождения всегда были самыми ярыми последователями учения о Всеобъемлющем, поэтому они порадовались за набожность своего господина и приняли всё как должное. В разговорах с заговорщиками, гномами куда более высокого ранга, Кременькан никогда не касался религии, а потому эта сторона его личности оставалась широкой публике неизвестна.
Непохоже, что Кременькан ратовал за неприкосновенность личного пространства из-за желания скрыть свою веру, но за неимением других идей Велер отдал приказ найти в архивах дело о казни пророка и стал внимательно изучать житие легендарного гнома. Выяснилось, что в первое десятилетие после закрытия Врат, тот числился на довольно высокой должности во дворце, а вовсе не был обиженным на весь мир обездоленным гномом, как любили рассуждать разного рода умники. Несколько раз подчёркивалось, что Мерхилек часто беседовал наедине со «Спасителем», но все попытки ушлых дельцов использовать его связь с верховным владыкой для проталкивания своих интересов с треском проваливались. Насущные дела интересовали Мерхилека не больше, чем правителя гномов, который снисходил до земных нужд лишь по большим праздникам.
