Но помимо этих мотивов — я не вижу причины их скрывать — у меня были, конечно, и более серьезные побуждения. Так же как при работе над первым томом автобиографии, создавая эту книгу, я стремился прежде всего обрести то душевное спокойствие, которое наступает, когда, размышляя над тем, что осталось позади, приходишь к полному пониманию своего прошлого. Кроме того, мне хотелось поделиться некоторыми мыслями с теми, кто собирается посвятить свою жизнь математике или какой-нибудь другой науке. Мне кажется, что наше интеллигентное общество плохо представляет себе, какие обязательства налагает на человека занятие наукой и в какой обстановке протекает жизнь ученого. Я думаю, что имею право попытаться восполнить этот пробел. И последнее — у меня никогда раньше не было возможности последовательно рассказать обо всех интересовавших меня проблемах (по отдельности изложенных в ранее опубликованных работах), представив их в том хронологическом порядке, в котором они передо мной возникали.
В процессе написания я обсуждал эту книгу со многими своими коллегами; среди них мне хотелось бы отметить профессора Карла Дойча, работающего на кафедре гуманитарных наук МТИ, профессора Армана Зигеля из Бостонского университета, д-ра Дану Л. Фарнсворт, ранее работавшую на кафедре медицины МТИ, ныне профессора гигиены Гарвардского университета, и д-ра Мориса Шафетца. Кроме того, я хочу поблагодарить многочисленных секретарей, которые писали под мою диктовку, моих друзей, которые высказали о книге свои критические замечания, и всех, кто помогал подготовить ее к опубликованию.
Норберт Винер
Кембридж (Массачусетс),
День рождения Вашингтона[3], 1955 г.
1. ПЕРВЫЕ ШАГИ НА МАТЕМАТИЧЕСКОМ ПОПРИЩЕ
«Я — математик» — вторая часть моей автобиографии. В первой части, озаглавленной «Бывший вундеркинд» (Ex-prodigy), я писал о нашей семье, о моих отношениях с отцом и о своей странной жизни чудо-ребенка. Теперь я хочу рассказать о пути, который я прошел как математик.
Чтобы связать воедино множество разрозненных фактов, лучше всего начать с какого-нибудь определенного рубежа. Для меня этим естественным рубежом является 1919 год, когда я начал работать в Массачусетском технологическом институте. Мне тогда исполнилось 24 года; слишком взрослый, чтобы продолжать считаться вундеркиндом, я в то же время еще недостаточно возмужал, чтобы совсем избавиться от странностей, свойственных необыкновенным детям.
Я не собираюсь возвращаться к своему детству, чтобы объяснить происхождение этих странностей — об этом достаточно написано в первой книге, — но о своей юности я все-таки хочу кое-что рассказать, поскольку в предыдущем томе я говорил об этом времени как о последней стадии развития ребенка, а сейчас оно интересует меня главным образом как начало формирования взрослого человека.
