– Ой, им же пожениться надо скорее! – обеспокоилась Альбина. – А то явится невеста – во-от с таким животом!
– А вы с Изей? – с интересом спросила Рита.
– Мы? – Ефимова густо покраснела. – Н-не знаю… Он-то хочет, чтобы ребеночек, и обязательно девочка, а я… Ой, как представлю все эти соски, бутылочки, пеленки-распашонки… Аж дурно становится!
– Девочка – это правильно, – поддержал я Изю, усаживая одноклассниц за стол. – Но не сейчас! Вы еще такие молоденькие… Сами, как дочки!
В прихожей забрякал звонок.
– Я открою!
За дверями стояла Тимоша. Как всегда улыбчивая, взгляд мечтательный…
– Привет! – вильнув глазами и не приметив Риты, Зина чмокнула меня в губы и повернулась спиной, расстегивая пуговицы и унимая румянец. – Девчонки уже всё съели?
– Эти обжоры только сели за стол, – улыбнулся я, принимая пальто. – Пойдем, я с тобой поделюсь.
– Ага!
Выбрав себе тапки по размеру, Тимоша прошлепала по коридору в гостиную.
– Здрасте!
– Весь цвет десятого «а»! – хихикнул я. – Красы ненаглядные!
– Да-а! – с удовольствием подтвердил девичий квартет. – Красавицы мы!
«По чуть-чуть кальвадосику» сняло остаточное напряжение и придало блеска глазам – черным, синим, карим, серым.
– А это правда? – осторожно, словно ступая на тонкий лед, спросила Светлана. – Ну-у, что мы станем, как ты? Я имею в виду – лечить, и вообще…
– Дай руку, – Рита бесцеремонно закатала рукав Светиной блузки, и накрыла ладонью предплечье.
Я с интересом следил за нею. Жена сосредоточилась, на переносице у нее залегла складочка…
– Ай! – воскликнула Шевелёва, отдергивая руку. – Горячо!
– Ух, ты… – очарованно затянула Тимоша.
– Ой, по-настоящему… – охнула Альбина.
– Девчонки, – серьезно сказал я, – смотрите, думайте, а нужно ли это вам?
– Ой, нужно, нужно! – зачастила Ефимова.
– Ритке дал? – надавила Зиночка. – И мы тоже хотим!
– Вон, у нее уже что-то начинает получаться! – заныла Светлана.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – выдала Рита скороговорку, и постучала по столу.
– Ой, ну давайте, давайте скорее! – захлопала в ладоши Альбина.
– Чур, я первая! – подняла руку Светлана, и сказала с чувством: – Хочу лечить! Хочу ощущать человека – его боль, его сущность…
– Ой, а я защититься хочу! От собачищ, от хулиганов всяких…
– А я, как все! – воскликнула Тимоша, раскидывая руки.
На Ритиных губах заплясала иезуитская усмешечка.
– Тогда раздевайтесь!
– Совсем? – смутилась Ефимова.
– Совсем, так совсем, – потянулась Тимофеева.
Светлана поднялась и спокойно сняла блузку, повесила ее аккуратненько на спинку стула, расправила рукава, чтоб не смялись.
