Олень большими прыжками несся к реке. Переберётся через речку, а там, глядишь, и спасётся.
Не перебрался. Тихая, зеркальная гладь превратилась в бурный водоворот. Олень закричал, и крик его, пронзительный, тоскливый настолько напоминал женский, что сердце сжалось, а потом забилось вдвое быстрее.
— Снапшер! — воскликнул Боррис.
Да, это был снапшер. Не очень большой, хотя это отсюда, издалека. А там, внизу, по другому.
Олень ещё раз крикнул, коротко, безнадежно — и исчез в глубине. Волки, поджав хвосты, метнулись назад, в тайгу.
Минуту в отряде царило молчание. Что снапшеру копья и мечи, зубочистки.
— Я никогда не слышал, чтобы снапшеры водились в Юкке, — Боррис старался говорить спокойно, но бусинки пота на висках выдавали волнение. — Так далеко к северу они, по-моему, вообще прежде не встречались.
— Если бы мы попытались перейти Юкку здесь, то… — начал было страж Шалси.
— То олень, наверное, остался бы жив. А мы — нет. Мастер Еремей, куда нам следует идти, вверх или вниз по течению? — Боррис просил так, словно полностью полагался на семинариста. Нет. Он не словно полагался, он действительно полагался на Еремея.
Юноша замер, прислушиваясь.
Хотел бы он быть так уверен в себе, как в нём уверены стражи…
Река, длинная, прихотливая Юкка предстала перед внутренним взором. Он в самом деле видит или все это — игра воображение?
Видение мелькнуло и исчезло.
— Вверх, — Еремей постарался говорить буднично, просто. — Нам нужно идти вверх. На два дня пути.
Стражи границы очень, очень спешили, но никто и не подумал усомниться в верности решения мастера Еремея.
Караван двинулся на восток.
3
Туман, казалось, был порождением самой земли. Густой и плотный, он стелился понизу, не доставая клосю и до колена, но укрывал землю полностью. Не видно, куда ступать. Умные животные шли медленно, осторожно, неровен час угодить копытом в ямку. Если медленно — не беда, успеет вытащить, но если на бегу — плохо.
По счастью, ямки, норки, камни попадались редко. Пусть и дальше будет так.
Еремей соскочил с клося. Теперь он часть пути шёл пешим, благо из-за тумана скорость продвижения каравана сравнялась со скоростью человеческого шага.
Пользы от тумана, конечно, никакого, но роптать на стихию глупо. Какая есть, такая есть.
Где клосю по колено, человеку по пояс, даже и выше. Он шёл в тумане, а казалось — плывёт. Шёл, подражая клосю и стражам — те тоже время от времени разминались. Сначала следовало опустить ногу, удостоверится, что земля ровная, и лишь затем переносить на неё вес. Первые шаги выходили медлительными, неуклюжими, но затем появилась сноровка, и Еремей шёл немногим медленнее ходьбы обычной. Зато шаг получался крадущийся, бесшумный. Богатырь Боррис говорил, что разведчику туман — лучший учитель. Отчего ж не поучиться, если представился случай? Может, и пригодится.
