Илья зашел внутрь, но остановился сразу у входа – руки в карманах, слегка покачивается с носка на пятку, явно ждет Ингиных слов. Она медленно прошлась по комнате, не понимая, что тут оценивать: девочка с шаром-сердечком у кровати казалась ей пошлостью, а больше не за что было зацепиться. Подошла к пластинкам.
– Как тебе проигрыватель, который мы подарили? – спросила Инга, скользя взглядом по обложкам. – Ты уже слушал на нем что-нибудь?
Пластинки из-за отца всегда ассоциировались у нее с джазом, но тут его не было – Инга заметила альбом Земфиры, Depeche Mode и саундтрек к «Убить Билла». Слушать на виниле современную музыку всегда казалось ей пустым снобизмом.
– Хорошо, – равнодушно сказал Илья.
Инга отвернулась от пластинок и выглянула в окно. В свете фонарей было видно дом с граффити напротив.
– Ладно, – решилась Инга. – Я, пожалуй, пойду.
Произнеся это, она посмотрела на Илью, чтобы понять его реакцию. Тот все еще стоял у входа, наполовину загораживая дверь, и не шевелился. Инга не стала дожидаться, пока он что-нибудь скажет, и гордо промаршировала через комнату, напоследок по привычке бросив взгляд в зеркало. Вид у нее был независимый. Это придало ей еще больше уверенности.
Илья продолжал стоять в дверях и не двинулся с места, даже когда Инга подошла почти вплотную. Она остановилась и подняла на него глаза: он, по-прежнему с руками в карманах, взирал на нее сверху вниз. Лицо непроницаемое. Инга потупилась, но продолжала стоять на месте. Ясно было, что сейчас должно что-то произойти, и Инге очень хотелось, чтобы произошло, но при этом не хотелось нести за это никакой ответственности. Это Илья должен был ради нее нарушать правила – она сама предпочитала оставаться образцом благоразумия. Красноречиво стоять перед его носом, трепетно опустив глаза, – предел флирта, который, решила Инга, она может себе позволить, чтобы потом не корить себя за распущенность.
Илья не целовал ее так долго, что Инга успела испугаться – вдруг он вообще не понял, что ее надо поцеловать? – но потом она заметила краем глаза, как он наклоняется к ней, и подалась навстречу. Он, однако, просто крепко схватил ее за запястье и повлек к кровати. Там Илья отпустил ее и стащил с себя майку. Инга, замешкавшись, принялась расстегивать на себе блузку, пристально разглядывая пуговицы и чувствуя, как он на нее смотрит. От его молчания ей стало немного не по себе. О чем Илья думает, понять было невозможно. Он не выглядел угрожающе или враждебно, но при этом взгляд у него был такой тяжелый, что пригвождал Ингу к земле. Он не помогал ей: проследив за тем, как она наконец совладала с пуговицами, он молча снял с себя джинсы и сел на кровать. Инга сняла юбку. Стоя перед Ильей в нижнем белье, она показалась себе вызывающе голой.
