Она смотрела строго и пристально — как и Томми, мокрый после ванны, замерший в дверном проеме.
Вольф понимающе улыбнулся и покачал головой:
— Извини, милая, но я должен поехать. Обещаю быть чертовски осторожным и никуда не лезть. Не исключено, что отец торчит в гараже.
Снаружи прогрохотал гром.
— Пора! — Вольф едва ли не бегом покинул номер.
Забрался в «фольксваген», выехал на мост, косясь на датчик топлива, и понял, что чувствует себя почти прекрасно. Кофеин изрядно взбодрил, а грозы ему всегда нравились; осталось лишь разыскать Кассиуса — и жизнь наладится окончательно. Было просто здорово очутиться одному на приволье, оставить позади город, окунуться в дикую природу и водную пелену, наблюдать ослепительные зигзаги молний, бившие с небес и словно рисовавшие на земле некую загадочную схему, которую неутомимо рассекал автомобиль под громовые раскаты, сотрясавшие твердь под колесами. Ну да, он отправился в благородную спасательную миссию, но это все ерунда, и беспокойство, которое он испытывал по поводу Кассиуса, не шло ни в какое сравнение с заботой о Томми или Терри. А буря хороша, пусть и разгулялась всерьез, пусть ее размах заставляет забыть о всяких сентиментальных привязанностях и прочих мелких человеческих треволнениях. Она смывает все подчистую, смывает сомнения насчет того, был ли он, Вольф, хорошим сыном, отцом и мужем, уносит прочь все мысли о том, правильно ли он поступил, поехав обратно в долину Гудленд, смывает все домыслы Терри и Тилли относительно приставаний, реальных или мнимых, Кассиуса к Лони, даже жуткие фантазии самого Кассиуса, гадавшего, не задушил ли он собственную жену, смывает, словом, все и оставляет тебя наедине со стихией — где в центре мироздания эта буря, воплощение всех на свете бурь, где из материи рождаются мельчайшие водовороты в чайных чашках и могучие ураганы, колеблющие галактики и срывающие с мест ярчайшие звезды…
В таком подозрительно возбужденном состоянии, воспаряя, что называется, духом, Вольф пересек мост и уперся в первый дорожный затор, практически сразу за туннелем Уолдо. На сей раз заблокированными оказались сразу четыре полосы, и продираться пришлось долго, потому что машины пропускали партиями в каждую сторону. Но этот затор позволил Вольфу отвлечься от вождения, сосредоточиться на явлениях и причинах, а не на страхах и последствиях. Взять хотя бы сновидения, на которые жаловались Кассиус и Томми (оба уверяли, что призрачный портрет летает); это совпадение или нечто иное? Способен ли один человек передавать свои сны другому? Неужели грезы материальны? И остаются ли они снами, когда внезапно обретают зримость наяву?
