Сегодня роман «Антонина» многие сочтут слишком надуманным и мелодраматичным, но в то время он соответствовал представлениям об историческом романе, в котором действуют прекрасные дамы и злодеи, нежные души и жадные распутники, добропорядочные граждане и жестокие воины. В этом романе было нечто от Вальтера Скотта с легкой примесью Бульвер-Литтона, автор проявил разумное уважение к хорошему вкусу и пристрастиям читающей публики.
Он выбрал время Алариха и его первой осады Рима, описал обстановку страха и угроз, показал римлян и готов как противоборствующие силы человечества. Гойсвинта, неистовая ведьма с яростным нравом, воплощает всю предполагаемую свирепость готской женщины; к несчастью, ее брат Германарих влюбляется в молодую римлянку Антонину. Он встречает ее в военном лагере, куда девушка бежит в страхе перед отцом Нумерианом, мрачным религиозным фанатиком. Тем временем в Риме язычник Ульпий находит пролом в окружающей город стене Аврелиана, через который надеется провести готских воинов внутрь. Длинные речи чередуются с обильными описаниями пейзажей, всё с налетом мелодрамы, с акцентом на контрасты персонажей и мест действия. Коллинза всегда увлекали немодная в его время верность принципам и возможность показать параллелизм судеб. «Тут мелькнула молодая девушка, с трудом прокладывавшая путь между щитами. Там задыхался в грудах мехов маркитант. Вся сцена, разворачивавшаяся на фоне могучего леса, утопала в клубах дождя и тумана…» Рассказчик определяет общее впечатление от пейзажа как «мрачное сочетание угрожающего и величественного», что вполне подходит для характеристики всего романа.
Все это достаточно увлекательно, чтобы удержать внимание читателя, есть чудесные фрагменты с описаниями мест и событий, венчают которые впечатляюще жуткое Пиршество Голода и яркая апокалипсическая сцена в языческом храме, напоминающая полотна Джона Мартина. Коллинз писал Бентли, что стремился «сделать заключительную часть истории ее лучшей частью». В этом он преуспел. И хотя «Антонина» во многом построена на дешевых эффектах, молодой автор сумел исполнить их блестяще, продемонстрировав отличные технические возможности, что необычно для романа начинающего писателя; здесь нет стилевого разнобоя, нет нелепостей или шаблонных элементов, напротив, все чисто по тону и ясно написано, и такую манеру Коллинз сохранит навсегда.
В романе был и серьезный современный оттенок. Лондон и тогда уже сравнивали с имперским Римом, склонным к распаду и разложению. Город стал одним из крупнейших в мире. Очевидно, что Коллинз инстинктивно сочувствует бедным и отверженным людям Рима. Один из римлян, измученных раздражающим поведением правящих городом аристократов, призывает готов «от имени тысяч страждущих от тех же невзгод — “войдите в наши врата! Сравняйте с землей наши дворцы! Загубите всех нас в единой бойне — жертв и тиранов!”». Коллинз вступает в дискуссию об «условиях английского вопроса», поднятого шестью годами ранее Томасом Карлейлем, который писал: «Сложилось широко распространенное мнение, что положение и настроение рабочих классов в настоящее время являются весьма зловещими». К теме социальной справедливости Коллинз будет возвращаться и впредь.
