Первый сержант Эрик Картер был моей Тенью. «Тенями» назывались опытные воины, приставленные к Одаренным курсантам с момента начала обучения и до самого окончания службы.
Пары составлялись после долгого тестирования, и только после одобрения самого Духовного Наставника учебного заведения. Как правило, к концу обучения Одарённый и его Тень становились ментальными братьями, что позволяло не тратить драгоценные мгновения на слова, а думать и действовать синхронно и эффективно.
Более того, Тень, после создания «ментально пары», получал бесплатный канал подпитки Энергией, без всякого применения Эссенса, просто за счет внутренних резервов Одаренного. Что делало Теней также немного сверхлюдьми. После окончания обучения, Тень следовал за свежеиспеченным офицером в действующие войска.
Они служили вместе до смерти одного из них. Если умирал Тень, офицер подбирал себе другого, если умирал офицер — Тень казнили, без вариантов. И хотя это выглядело, как излишняя жестокость, на самом деле это был акт милосердия. Потерявший своего Одаренного, Тень умирал в страшных муках за очень короткое время. Организм, изначально «разогнанный» и долгое время питающийся силой Одаренного, «сжигал» сам себя по инерции.
Эрик, как я называл свою Тень в обычной обстановке, был моим другом, что категорически осуждалось. Тень — всего лишь инструмент для Одарённого, позволяющий ему не отвлекаться на всякие мелочи, вроде обеспечения быта и личной безопасности. Денщик и телохранитель в одном лице.
Попасть в «Тени» было верхом карьеры для солдата-простолюдина, ведь туда попадали только лучшие из лучших. Прикоснуться к Силе Одаренных мечтал любой простолюдин в Империи. И Теням это удавалось. Но они всегда оставались «недолюдьми» для Одаренных, как и остальная «чернь». Однако, я сам был своего рода «недочеловек» среди Одаренных.
Дар передавался по наследству.
Вероятность получения Дара при одном родителе из Линии составляла два процента. При двух родителях из Линий — повышалась до трех с половиной процентов. Шанс получения Дара у ребенка от родителей не из Линий составлял крохотные доли даже не процента, а промилле, практически являясь статистической погрешностью.
Я как раз и являлся этой самой «статистической погрешностью».
Позвольте представиться — Антон Ноунейм, воспитанник детского дома, не знающий ни своего рода, ни родителей, ни, даже, своей настоящей фамилии. Одаренный. Правда, пока неинициированный. По достижению мной возраста пяти лет, скучающий инквизитор провел «Выявление». До сих пор помню изумленный взгляд и в момент исчезнувшую равнодушную презрительность.
