Принимать… чувствовать… жаждать – вот варианты, из которых я могла выбирать.
Под его натиском я стала влажной настолько, что от хлюпающих звуков можно оглохнуть.
И именно это и происходит.
Я глохну, слепну, я теряю себя, а он продолжает вбиваться в меня длинными пальцами, задевая чувствительные точки, о которых раньше я даже понятия не имела. Он настолько резок, как будто хочет выбить из меня остатки стыда. Будто ему мало, что я практически его умоляю и уже без подсказки развожу шире ноги.
Да, так и правда удобней. А еще он, вероятно, понимает, что я не собираюсь от него убегать. Захочу – не смогу. И перестает вжимать меня в стол. Более того – заставляет подняться и прижимает меня к себе. Я чувствую, как мужчина возбужден, но причина смены позы не в этом.
– Расстегни пуговицы, пока я занят, Эмилия.
Секундная заминка – с моей стороны. И с его – наказание: он тут же убирает из меня пальцы. Подбирается к клитору, чуть надавливает, но… слишком легко, слишком мягко…
Стыд, страсть – сумасшедший коктейль, в котором я перестаю различать составляющие. Я хочу больше, еще, хочу все…
Стоит мне расстегнуть пуговицы, как раздается новый приказ:
– Стяни чашки лифчика вниз.
Я делаю так, как он хочет. И новое поглаживание клитора – поощрение.
Он накрывает мою грудь ладонью. Сжимает сильно, будто не веря в то, что я решилась на это, позволила сама, захотела. Сосок начинает ныть, и Олафссон принимается за него. А другой рукой возвращается к клитору.
– Боже… – стону я беспрерывно. – Боже…
Я схожу с ума от этих умелых движений. От того, как он дергает мои соски, поглаживает их, пропускает между пальцами и как жестко растирает мой клитор. От того, как плотно я прижимаюсь к его напряженному паху и чувствую через ткань брюк его член, как он скользит между моих ягодиц. От собственных стонов. От его громкого дыхания мне в висок.
Кажется, это сумасшествие – самое невероятное, самое сильное чувство, которое может быть. Но нет…
– Кончай, детка, можно…
Просьба?
Приказ?
Есть ли в его чуть хрипловатом голосе нотки нежности, или это тоже всего лишь фантазия?
Не знаю. Не успеваю об этом подумать. Меня просто разрывает на части, когда он неожиданно склоняет голову и прикусывает мою шею зубами.
– Да… боже… Да!
Он не отпускает меня из рук, пока я извиваюсь от удовольствия. Он поглаживает, помогая быстрее прийти в себя. И лишь когда ко мне возвращается способность дышать и я открываю глаза, хозяин дома отходит на шаг.
